Эльфийские камни Шаннары

Вил вскочил на ноги. В окнах ближайших домов уже загорался свет. Позади огонь факелов дрожал в ночи, отовсюду раздавались крики преследователей. Вил схватил Амбель за руку, и они помчались вдоль забора к дальним сараям. Там свернули к главной дороге. Теперь они бежали по узкой улице, по обеим ее сторонам стояли темные, наглухо запертые дома. В непроницаемом мраке приходилось бежать вслепую, Вил чуть впереди. Вот уже показалась дорога.

— Вил! — предостерегающе закричала Амбель.

Слишком поздно. Глаза долинца были не столь остры, как у эльфийки, и он споткнулся о кучу досок, наваленных посреди дороги. Вил упал, ударившись головой о стену дома. Боль захлестнула его, на какое-то мгновение он потерял сознание, потом с трудом поднялся на ноги. Голос Амбель отдавался слабым гулом в ушах. Вил потрогал голову — рука стала мокрой от крови.

Амбель бросилась к нему. Вил оперся о ее плечо, пытаясь заставить себя идти вперед, к далекому свету главной улицы, но вскоре почувствовал, что снова теряет сознание. Он изо всех сил боролся со слабостью. Надо идти вперед, он должен дойти! Амбель что-то говорила ему, но он не разбирал слов. Вил чувствовал себя отвратительно. Как он мог совершить такую оплошность?

Они шли по пустынной улице, потом свернули и встали под длинным балконом. Амбель поддерживала Вила, не давая ему упасть. Кровь текла по лицу долинца, застилая глаза; он что-то сердито бормотал себе под нос.

Вдруг он услышал изумленный возглас Амбель и словно сквозь туман увидел, как из темноты возникает сплетение черных теней. Низкие, хриплые голоса о чем-то предупреждали. Потом Амбель пропала, и Вил почувствовал, как сильные руки поднимают его. В глазах стоял разноцветный туман. Вила куда-то внесли. Масляная лампа тускло мерцала позади него, слышался предостерегающий шепот — как будто знакомые голоса; кто-то вытирал лицо Вила мокрым полотенцем. Чьи-то руки завернули его в плед и заботливо подсунули под голову подушку.

Вил медленно открыл глаза. Он находился внутри ярко раскрашенной повозки, стены пестрели вытертыми коврами, бусами и блестящим шелком. Долинец вздрогнул — он узнал эту повозку.

Красивое смуглое лицо, обрамленное кольцами черных волос, низко склонилось к нему, улыбка ослепила.

— Я говорила тебе, что мы встретимся снова, Вил Омсворд.

Это была Эретрия.

ГЛАВА 35

Пять дней эльфийская армия и Вольный Корпус пробирались по Западной Земле к Арборлону. Медленно шли они на восток, по долине Саранданон, сквозь густые, непроходимые леса, по широким дорогам и неприметным тропам, а где-то позади за ними шли демоны — бесчисленные полчища. Эльфы и люди брели при свете дня и в темноте ночи, без отдыха, часто без пищи, так как тем, что преследовали их, не надо было ни есть, ни спать. Как стая охотничьих псов, демоны гнали перед собой отступающую армию, время от времени покусывая ее фланги, а то и вгрызаясь в центр, пытались сбить эльфов с пути, измотать постоянным напряжением. Атаки следовали одна за другой, и у эльфийской армии, и без того измученной сражением у Входа Баена, сил оставалось все меньше и меньше. Вместе с усталостью пришло отчаяние, а за ним — страх.

Этот страх завладел и Андером Элессдилом. Его преследовали мысли о погибших, о постоянных поражениях эльфийской армии, обо всем, что он хотел сделать и не сделал. Но это было еще не самое худшее. Андер не мог избавиться от мысли: никто из них не вынесет этого долгого пути. Принц видел: смерть идет по пятам его разбитой армии, каждый новый день приносит новые потери. Эти мысли постепенно перешли в уверенность, из которой родился страх, ставший проклятием Андера, — неотвязный, безликий, коварный, он таился где-то в глубине и сплетался, как это ни странно, с решимостью принца, с его твердым намерением спасти оставшихся и довести их до Арборлона. «Ты ведешь их, — говорил он себе, — но знаешь ли ты, как спасти их? Неужели ты столь беспомощен? Да, потеряно многое — а что, если ты потеряешь и все остальное?» Вопросы эти мучили и изводили его, отчаяние грозило сломить и без того ослабевшую волю. Не помогало даже присутствие Алланона — маг ехал рядом, молча, погруженный в мир темных тайн. Андер боролся со своим страхом.

Всех спас Сти Джанс: в это черное время, когда, казалось, не осталось ничего, кроме отчаяния, он опять проявил настойчивость и решительность, твердость духа и мужество, — чтобы потом родилась еще одна легенда о Железном Человеке.