Эльфийские камни Шаннары

— Что ты знаешь обо мне, друид? Ничего! — Она подошла к нему вплотную, зеленые глаза потемнели от гнева. — Я учу детей. Сегодня ты слышал это. В каждой группе шесть—восемь человек, они остаются со мною на несколько недель. Родители поручили их мне. Они мне верят. Я передаю детям мои знания о живом. Я учу их уважать и любить мир, в котором они родились, — землю, море, небо и все живое. Я учу их понимать этот мир. Я учу их ухаживать за землей и приумножать богатство жизни. Мы начинаем просто, вот с этого сада. Заканчиваем же всем миром, природой, что окружает человека. Я обыкновенная эльфийка с обыкновенными способностями и знаниями, но ими я могу поделиться с кем-то другим. Избраннику же нечем делиться. Я никогда не была Избранником, никогда! Да, Элькрис избрала меня, но я сама никогда не хотела этого и никогда не годилась на это. Теперь все позади. Здесь, в этой деревне, среди этих людей, — моя жизнь.

— Возможно. — Голос друида был спокоен и тверд, он сразу же охладил гнев Амбель. — И только по этой причине ты не хочешь вернуться к эльфам? Они погибнут без тебя. Они будут сражаться, как это было тогда, в древнем мире, но теперь у них нет магии, дающей им силу. Их уничтожат.

— Мне доверили этих детей… — торопливо начала Амбель, но Алланон резко поднял руку:

— А когда эльфов уничтожат, что произойдет дальше? Может, ты думаешь, Зло останется в границах Западной Земли? Что тогда будет с твоими детьми, эльфийка?

Амбель молча смотрела на друида, затем медленно опустилась на скамью. Слезы текли у нее из глаз, и она зажмурилась.

— Зачем меня избрали? — тихо, почти шепотом, спросила она. — Я не знаю. Я не стремилась к этому, там было много других, кто хотел. — Она сжала руками колени. — Это какая-то насмешка, друид, какая-то глупая шутка. Разве ты сам не видишь? Более пятисот лет ни одна женщина не была Избранником. Только мужчины. И вдруг избрали меня — ужасная, жестокая ошибка. Это ошибка, друид.

Алланон смотрел на сад, его лицо было непроницаемым.

— Нет, не ошибка, — ответил он, однако Вил почему-то подумал, что он сказал это скорее себе. Друид успокоился и посмотрел на Амбель: — Что тебя пугает, эльфийка? Ты чего-то боишься?

Она не смотрела на него, даже не открыла глаза. Она только медленно кивнула.

Алланон сел на место. Теперь его голос был мягок, почти нежен:

— Страх — это часть нашей жизни, но его надо встречать открыто, не прячась. Так что же тебя пугает?

Настала долгая тишина. Вил тихонько подвинулся ближе.

Наконец Амбель тихо проговорила:

— Она.

Алланон нахмурился:

— Элькрис?

Но на этот раз Амбель ничего не ответила, она вытерла слезы, потом открыла глаза и поднялась.

— А если я соглашусь пойти с тобой, если снова предстану перед дедушкой и перед эльфами, если пойду к Элькрис еще раз, а она не примет меня? Что тогда?

Алланон выпрямился.

— Тогда ты вернешься в Надежный Приют, и я больше не буду тебя беспокоить.

Девушка помедлила.

— Что ж, я подумаю.

— Нет времени думать, — настаивал Алланон. — Ты должна решить сейчас, сегодня ночью. Демоны ищут тебя.

— Я подумаю, — повторила она. Ее задумчивый взгляд остановился на Виле. — Ну а ты, Целитель, при чем здесь ты? — Вил собрался было ответить, но она с улыбкой остановила его: — Нет, не надо. Я чувствую, что в этом мы равны, ты знаешь не больше, чем я.

Даже меньше, хотел было сказать он, но Амбель уже отвернулась.

— В доме мало места, — обратилась она к Алланону. — Если хотите, можете спать здесь. Мы поговорим обо всем завтра.

Она пошла к дому, ветер играл ее каштановыми волосами.

— Амбель! — окликнул друид.

— Завтра, — отозвалась она, не оборачиваясь. Друид и долинец молча смотрели ей вслед, пока она не скрылась за дверью.

ГЛАВА 11

Оно пришло за Вилом из тягучей мглы его сна — бесформенное видение, явившееся из глубин подсознания, из самых темных его уголков, где он прятал свои сокровенные страхи. Создание ужаса и коварства, оно медленно подкрадывалось к нему, легко круша все барьеры, которые Вил воздвигал на его пути. Вил ощущал, как нечто неодолимое охватывает его тело. У видения не было материальной формы и облика, у него не было сознания. Вил бежал — бежал по смутным полям своего воображения — вперед и вперед, и каждый раз казалось: еще чуть-чуть — и он спасен. Но спасения не было. Оно шло за ним по пятам, неуклонно, страшно. В отчаянии Вил беззвучно кричал о помощи. Но никто не пришел. Вил был один на один со своим страхом, с этой невидимой жуткой тварью, которая преследовала его. И убежать невозможно. Но он должен убежать, поэтому что Вил знал: если она прикоснется к нему, он умрет сразу же, на месте. И он бежал — слепо, отчаянно, чувствуя у себя на затылке горячее дыхание…

Вздрогнув, Вил проснулся: он сидел на земле около деревянной скамейки. Ночной воздух охладил его лицо и покрытое испариной тело, в висках отдавались бешеные удары сердца.

Темная фигура Алланона склонилась над ним, сильная рука больно сжала плечо. Друид сурово прошептал:

— Быстро, долинец. Они нашли нас.