Эльфийские камни Шаннары

Внутри было довольно уютно, а главное — сухо. Поначалу их смутила темнота — они неуверенно остановились у входа, чувствуя под ногами качание лодки. Постепенно глаза привыкли к полумраку. Да, действительно ящики образовывали маленькую комнатку, у дальней стены лежали одеяла и мешки с провизией, в ближайшем от входа углу — оружие в кожаных чехлах. Вил и Амбель сняли плащи и разложили их на ящиках сохнуть, а сами уселись ждать дальнейшего развития событий.

Через несколько минут они почувствовали, как ладья отчалила и медленно поплыла вниз по течению. Путь в Дикие Дебри начался.

Криспин запретил им выходить наружу, поэтому Вил и Амбель безвылазно просидели в комнате два дня — этот и весь следующий. Дождь не прекращался ни на минуту, то хлестал, то моросил, земля и небо оставались такими же сумрачными и серыми. Время от времени Вил и Амбель выглядывали из-за парусиновой занавески, им было любопытно посмотреть на берега, мимо которых они проплывают: залитый дождем край, большей частью леса и поросшие травой холмы, хотя однажды — долго, несколько часов — по берегам реки тянулись унылые отвесные скалы. Они медленно продвигались на юг, вниз по течению Поющего Родника. Матово-серый туман покрывал все вокруг, создавая впечатление зыбкого, неуловимого сна Мутные воды разбухшей от дождя реки глухо бились о борта ладьи.

Спать было почти невозможно. Они старались заснуть, погружались в тяжелый, отрывочный сон, после которого оставались такими же разбитыми и усталыми. Мышцы болели и ныли, а качание ладьи отбивало всякий аппетит. Все эти два дня они почти ничего не ели.

Часы тянулись бесконечно. Вил и Амбель проводили время вдвоем, за исключением редких случаев, когда Криспин или кто-то другой из Эльфийских Охотников заходили внутрь погреться. Оставалось только догадываться, когда воины ели или спали. Все время хотя бы один из них дежурил у входа снаружи. Постепенно Вил и Амбель узнали, как зовут каждого: с кем-то они познакомились сами, имена остальных услышали из разговоров воинов между собой. Они уже знали в лицо Дильфа, маленького смуглого эльфа с дружелюбным взглядом и крепким рукопожатием, и Катсина, высокого, очень худого, молчаливого Охотника. Кайян, Рин, Кормак и Пэд оставались бесплотными голосами, хотя Вил и Амбель уже начали узнавать на слух по коротким глухим ругательствам Кайяна, который, видимо, находился в постоянном раздражении, и Пэда — по бодрому, веселому насвистыванию. Чаще всего они видели Криспина: капитан регулярно навещал их, спрашивал, не нужно ли чего, и сообщал о продвижении ладьи. Но и он никогда не оставался больше чем на несколько минут, всегда вежливо, но твердо извинялся и уходил к своему отряду.

Только разговоры друг с другом кое-как скрашивали скуку и одиночество путешествия. И он, и она чувствовали необходимость этих бесед, но поначалу разговоры были какие-то неловкие и робкие, оба они все еще относились друг к другу настороженно. Вил так и не понял, почему вдруг Амбель потянулась к нему; они путешествовали вместе уже не первый день, но до сих пор эльфийка всегда держалась отчужденно, погруженная в себя, и мало обращала на него внимания. Теперь же, похоже, ее отношение изменилось. Раньше Амбель всегда очень неохотно вступала в разговоры. Теперь она упорно стремилась к общению с Вилом — своими вопросами она заставила долинца рассказать о годах его детства в Тенистом Доле, о его родителях, о дедушке Шиа и Флике. Она живо интересовалась его жизнью у сторов и тем, что он собирается делать, когда вернется в Южную Землю, уже став Целителем. Вил видел: интерес этот был искренним. Они говорили не только о нем, но и о ней. О ее детстве во дворце Эвентина, о ее семье. Амбель много рассказала Вилу о жизни эльфов, об их отношении к земле, которая кормит и дает приют, об их убеждении, что надо отдать ей что-то от себя, что-то от своей жизни в благодарность за жизнь, которую дает им земля. Она поделилась с Вилом своими мыслями о том, как народы должны заботиться друг о друге и о самой земле, чтобы все были счастливы или, по крайней мере, довольны. Постепенно между ними возникли понимание и симпатия. Вил и Амбель обнаружили, к некоторому даже удивлению, что у них очень много общего, что их убеждения и взгляды во многом совпадают, что они любят и не принимают порой одно и то же.

Не торопясь, осторожно долинец и эльфийка открывались друг другу. Сейчас они нарочно избегали говорить о путешествии, об опасности, грозящей эльфам, об их собственном долге и о волшебном дереве Элькрис. Позже для этого будет достаточно времени; сейчас лучше поговорить о другом. Согласие приходило не только с высказанными словами, но и с жестами, взглядами, даже с молчанием. Они быстро научились понимать друг друга. Вил и Амбель много и искренне говорили о прошлом и будущем, но о настоящем не сказали ни слова.