Эльфийские хроники (сборник)

Старик весело рассмеялся и сместился так, чтобы подростку стало видно его лицо. У него были длинные седые волосы и густая седая борода. Борода эта была похожа на бороды некоторых старых монахов, однако черты его лица, его кожа и его глаза были такими, как у эльфов.

– Все люди, которых я когда-либо видел, задавали одни и те же вопросы, – сказал он, с сострадательным видом качая головой. – Вы всегда хотите все знать, все понимать… Я – Гвидион, а находишься ты в Элиандском лесу. Тебя нашли возле реки в двух днях ходьбы отсюда. Впрочем, человеку, я думаю, понадобилось бы в два или три раза больше времени на то, чтобы преодолеть это расстояние. На твоем теле имелись раны, причем не только от острых сучков и камней…

Друид замолчал и посмотрел на подростка так, как будто ожидал от него какого-то ответа, а затем снова покачал головой и пересел поближе к малюсенькому очагу.

– Глина и растения заставят твои раны зажить, – сказал он, бросая в пламя очага пучок листьев, от которых, когда они стали гореть, стал распространяться белый дым и одурманивающий запах. – Через несколько дней ты уже будешь на ногах, но пока что тебе нужно спать. Рестан сорг леас мид лифт леод… Рестан аефре.

Махеолас ничего не ответил: слова друида вместе с дымом, быстро расползшимся по жилищу, его усыпили. Гвидион, закрыв себе нос полой своего красного одеяния и задержав дыхание настолько, насколько это вообще было возможно, залил водой пламя очага и вышел.

На свежем воздухе он почувствовал себя очень хорошо. Несмотря на преклонный возраст и огромный жизненный опыт, он всегда испытывал беспокойство и даже недомогание возле огня, даже если сам же его и разводил. Огонь – враг леса, причем только он один и может его уничтожить. Эльф не должен разводить огонь, и только лишь самым выдающимся магам дозволялось нарушать этот закон, причем делали они это крайне неохотно.

Выйдя из состояния задумчивости, он неожиданно для самого себя увидел, что перед его подземным жилищем собралась целая толпа: около сотни эльфов сидели группками на корточках, а некоторые из них расположились на нижних ветвях деревьев. Все они, похоже, ждали его. Гвидион откашлялся, собираясь с мыслями, и напустил на себя суровый вид.

– Он спит, – пробурчал он, ни на кого не глядя.

– Если он спит, это означает, что он жив! – крикнул кто-то. – Я же вам об этом говорил!

– Когда можно будет его увидеть?

– Это правда, что он похож на нас?

– Это и вправду человек – такой, как о людях рассказывается в сказках?

– Да, это и вправду человек! – раздался неподалеку от Гвидиона крикливый голос Нарвэн.

Нарвэн была пожилой эльфийкой, когда-то входившей в коллегию друидесс. Когда она что-то говорила, все окружающие ее эльфы внимательно слушали.

– Ни один человек не может находиться так близко от Рощи Семи Деревьев, – заявила она. – Это оскорбительно для богов!

Гвидион невольно повернулся в сторону востока, по направлению к Изначальной Роще – Роще Семи Деревьев, вокруг которой и вырос весь этот лес. Семь друидесс никогда не покидали эту рощу, следя днем и ночью за Котлом Дагды. Они делали это до тех пор, пока не достигали такого возраста, в котором подобная задача становилась им уже не под силу. С тех времен, когда Нарвэн была одной из них, у нее сохранилось длинное черное одеяние – признак принадлежности к друидессам – и она опиралась при ходьбе на длинную ветку ольхи – дерева, которое она когда-то оберегала.

– Он еще не взрослый, – вмешался Динрис (вмешался к великому облегчению Гвидиона, который чувствовал себя сейчас уличенным в чем-то зазорном и не знал, что сказать в ответ). – Всего лишь подросток. Кроме того, он ранен. Он даже не может стоять на ногах!

– Замолчи!

Нарвэн ударила своей палкой по пню, на котором сидела. Звук этого удара долго отдавался в лесу эхом.

– Что ты знаешь о людях? Тебе следует стыдиться того, что ты принес его к нам, а не говорить подобные слова!

– Нарвэн, Динрис тут ни при чем, – сказал, вставая, Морврин. – Это я сказал ему принести этого подростка сюда и передать его друиду.

Старая друидесса бросила на него сердитый взгляд, но тут королева Арианвен, сидящая рядом с мужем, подняла на нее глаза, и друидесса не осмелилась больше ничего говорить.

– Я знаю, что людям среди нас делать нечего, – продолжал Морврин, выходя на середину образованного сидящими эльфами круга, – однако никогда раньше ни один из них еще не заходил так глубоко в лес, и мне хотелось бы выяснить, что заставило его отважиться на это. Кроме того, черные волки, которыми управляют какие-то странные чудовищные существа, напали на одну из групп наших охотников и убили несколько наших детей. Моя дочь…

Морврин бросил взгляд на Ллиану и прикусил губу. Ллиана сидела за своей матерью с низко опущенной головой, терзаемая то ли чувством стыда, то ли чувством горечи. Она ведь проявила непослушание, последовав за Лландоном и его ватагой. Только лишь благодаря воле богов она не оказалась в числе тех, кто погиб…