Эльфийские войны

На мгновение она задумалась, удивляясь, что притягивало ее к эльфийскому командующему, смертельному врагу ее народа и главному противнику человека, который был ее любовником.

Когда-то генерал Гиарна был для нее больше чем просто любовником. Приятный в обращении, энергичный, красивый, он еще в самом начале их знакомства завоевал ее сердце. С помощью своего волшебного зеркала Сюзина представила ему информацию, достаточную, чтобы очернить имена нескольких могущественнейших генералов императора. Благодарный правитель давал Генералу-Мальчишке все больше привилегий.

Но с тех пор кое-что изменилось. Человек, которого, как ей казалось, она любила, теперь обращался с ней жестоко и надменно, вызывая у нее непреодолимый страх. Этого страха было достаточно, чтобы удерживать женщину в его власти, – она пняла, что попытка побега от генерала Гиарны означает смертный приговор.

Здесь, на равнинах, командуя многотысячной армией, Гиарна уделял своей женщине мало времени, и ей жилось легче. Но когда они встречались, он казался таким холодным, уверенным в себе, таким чудовищно целеустремленным, что она еще больше боялась его.

Гневно тряхнув головой, она отвернулась от зеркала, и, медленно потускнев, картина превратилась в отражение леди Сюзины и интерьера ее палатки. Женщина поднялась, взметнув волны шелка, и гордым шагом прошлась по дорогим коврам, устилавшим пол. Голову ее украшала рыжая коса, уложенная в виде короны, и диадема, сверкающая алмазами, изумрудами и рубинами, что делало Сюзину выше ростом. Кроваво-красное платье обрисовывало ее женственные формы.

Задержавшись, чтобы накинуть на обнаженные плечи шерстяной плащ – в последние несколько дней на равнинах стало прохладно, – Сюзина откинула полог палатки.

Как только она появилась, шесть вооруженных до зубов воинов, карауливших снаружи, стали навытяжку, подняв перед собой алебарды. Сюзина направилась к другой богатой палатке, стоявшей в отдалении. У входа беспокойно пританцовывал черный жеребец генерала Гиарны, и она поняла, что нужный ей человек внутри.

Вокруг нее до самого горизонта простиралась армия Эргота. Гигантский лагерь располагался вокруг крепости Ситэлбек. Здесь, в восточной стороне этого кольца, сосредоточены были штаб-квартиры трех генералов и их свиты. Среди грязи и дыма армейского лагеря позолоченные кареты благородных воинов и высокие шелковые палатки высших офицеров выглядели неуместно.

Перед Сюзиной выросла самая высокая из палаток, принадлежавшая генералу Барнету, главнокомандующему армией.

Двое стражей, дежуривших перед входом, мгновенно отступили в стороны, давая ей дорогу, один из них придержал полог палатки, пока она заходила. Женщина оказалась в полутьме, но глаза ее быстро привыкли к тусклому освещению. Она увидела генерала Гиарну, развалившегося за деревянным столом, уставленным едой и напитками. Напротив него, напряженно выпрямившись, сидел генерал Барнет. Сюзина заметила гнев и страх во взгляде старого генерала, устремленном на нее.

Позади сидящих стоял третий генерал, Ксальтан. Лицо ветерана покрывала смертельная бледность. Он поразил Сюзину, умоляюще взглянув на нее, словно надеясь, что она сможет поддержать его в безнадежном положении.

– Заходи, дорогая, – пригласил Гиарна мягким, приятным голосом. – У нас трапеза по поводу прощания с нашим другом, генералом Ксальтаном.

– Прощания? – переспросила Сюзина – она ничего не слышала об отбытии достойного солдата.

– По приказу императора, привезенному особым курьером – в сопровождении эскорта. Какая честь, правда? – жестоким, издевательским тоном пояснил Гиарна.

Внезапно Сюзина все поняла. Катастрофа с лавовой пушкой оказалась для императора последней каплей, последней неудачей генерала Ксальтана. Он направлялся в Дальтигот под конвоем.

К своей чести, командир жестко кивнул, сохраняя спокойствие даже под издевательским взглядом Гиарны. Генерал Барнет оставался неподвижным, но ненависть, сверкавшая в его глазах, была теперь направлена против Гиарны. Сюзина тоже почувствовала приступ внезапного отвращения к Генералу-Мальчишке.

– Мне жаль, – тихо обратилась она к приговоренному генералу. – Мне действительно жаль.

И в самом деле, глубина собственной печали удивила женщину. Она никогда не задумывалась о Ксальтане, лишь иногда ее посещало неприятное чувство, когда он разглядывал ее пышные формы.

Но Сюзина подозревала, что старик был повинен лишь в неспособности передвигаться со скоростью генерала Гиарны. К тому же он стоял на пути Гиарны к посту главнокомандующего. В докладах Гиарны императору, знала она, было много информации, исходившей от нее: новости о медленном продвижении войск Ксальтана, о никуда не годных артиллеристах карликов – все эти подробности вполне могли заставить мстительного и несдержанного правителя потерять терпение.

И теперь старому воину, который заслуживал лишь мирной жизни на пенсии, предстояли пытки, позор и казнь.

От этой мысли Сюзина почему-то почувствовала себя грязной.