Эльфийский бык 2 (СИ)

— Именно. После смерти жены я вдруг понял, что никогда-то до этого за всю свою жизнь я не был один. Это пугало. Сводило с ума… чтобы не сойти, я с головой ушел в службу. Вот и получилось, что получилось.

— Почему ты не женился снова?

Сколько ему было, когда погибла жена? Хотя… какая разница. Он и ныне жених завидный. Пожелай, очередь из девиц выстроится… точнее, может, не из самих, но родня оных девиц случая не упустит. Хотя, конечно, князь и сам хорош.

Все ж у магов возраст иначе считают.

И главное, не понять, почему Софья Никитична об этом всем думает, кофий потягивая?

— Не знаю, — Чесменов ответил не сразу. — Сперва… пытался как-то свыкнуться, что ли? Это сложно… потом дела. Одни, другие… потом… я изначально не создан для светской жизни. И времени на нее особо нет. Не было. Так что… как-то вот…

Он принял кружку из-под кофе.

И посуду помыл.

И дождался, когда Софья Никитична переоденется. Бирюзовые шаровары отлично смотрелись с длинной легкой рубахой из ярко-желтого шелка.

Шляпка опять же.

Софья Никитична бросила взгляд в зеркало и слегка поморщилась. Маги, конечно, стареют медленней, но все же стареют. И морщины вон появились. Давно уже появились и прежде, говоря по правде, их наличие не слишком беспокоило.

А теперь вдруг…

И в уголках глаз.

И в целом…

Глупость какая… несусветнейшая.

Во дворе Данька сидела на лавочке, а Яков Павлович, склонившись, пристально разглядывал ручку девочки.

— Что-то случилось? — мысли о морщинах и цвете лица мигом вылетели из головы, сменившись беспокойством.

— Украшением любуюсь, — сказал Чесменов. — Занятное колечко…

И вправду занятное. Маячок и заодно уж тревожный сигнал, дремлющий в хрупкой оболочке. Данька спрятала руку за спину и сказала твердо:

— Это секрет.

— Секрет — это важно, — согласился Яков Павлович. — Более того, у каждой уважающей себя дамы просто обязана быть парочка секретов. Главное, не пропустить тот момент, когда трепетные секреты юности, медленно мумифицируясь, становятся скелетами в шкафах… впрочем, что это я… леди, прошу…

На местном рынке было по-прежнему пустовато.

Пахло выпечкой. Меж рядов бродили люди и пара тощих собак весьма осоловелого вида. Данька, осмелев, умчалась куда-то вперед.

— И чего мы ищем? — поинтересовалась Софья Никитична, примеряя шляпку из искусственной соломки. Шляпка была литой и ощущалась форменным ведром, выкрашенным в ядовито-розовый цвет. Хотя, судя по встреченным на рынке дамам, и цвет, и фасон были на пике местной моды. — На что мне смотреть?

— На шляпки?

Чесменов тоже не молод, но с мужчин спрос меньше… и вовсе… какая ерунда, однако, в голову лезет-то…

— Брось, — Софья Никитична позволила себе смутиться. Слегка… — Если я буду знать, что мы ищем… смогу искать это с меньшими… усилиями.

В фиолетовую шляпку голова почти провалилась.

А вот ядовито-зеленая, с листиками пластмассового плюща, села даже неплохо. Впрочем, продавщица, сонного вида женщина, лишь зеркало развернула и глаза прикрыла, позволяя Софье Никитичне самой ковыряться в развалах шляп.

— Вот те молодые люди…

— Глыба? — Софье Никитичне достаточно было лишь взгляда. — И те, которые с ним?

Люди в черных кожанках гуляли по рынку.

Как-то их… много? Пожалуй… трое. И вот там еще пара. Четверо мнутся у входа. Зачем столько? Еще двое нависли над старушкой, что продавала пирожки. А главное, что пока Яков Павлович не сказал, Софья Никитична и внимания не обратила на то, что их здесь… столько?

— Все.

— И что искать?

— Не искать… взглянуть. Возможно… как бы это выразиться… — Яков Павлович протянул очередную шляпку с широкими полями и ягодами вишни, правда, огромной, размером со сливу. Краска с бочков её облезла, поэтому вишнеслива казалась слегка плешивою. — Ощутить… близкую вам силу… энергию… понимаете, сложно быть пекарем и не испачкаться в муке. Образно говоря.

Шляпку Софья Никитична все же взяла, маленькую и почти без украшений.

Для Даньки.

А то не дело это, когда ребенок на солнце и без шапочки. В макушку напечь может.

— Тогда… идем. Думаю, стоит поздороваться с Глыбой. Все же мы были представлены и невежливо будет не подойти, — решила Софья Никитична, очки поправив.

И прислушалась.

Пока она не ощущала ровным счетом ничего, но Яков Павлович прав. Нельзя находиться рядом с тьмой и остаться чистым.

— Доброе утро, — поздоровалась она первой, решив про себя, что вряд ли Глыба знаком с подобными нюансами этикета. — А мы решили погулять и вас вот увидели. И подумали, что будет вежливо поздороваться. Вы отдыхаете?

Глыба покачнулся и уставился пустыми глазами.

Выдохнул…

Боги, он вообще знает, что у человеческой печени есть пределы? А стоматологи рекомендуют чистить зубы… хотя бы изредка.

— А… — протянул Глыба. — Здорово.

И лапищу протянул, которую Софья Никитична не отказала себе в удовольствии пожать. Удовольствие, конечно, было сомнительным, но случай того стоил.

Отклик она ощутила.