Эльфийский Камень Сна

Но ему хватало своих забот. Пора было считать лошадей, Леннон принес ему сведения о количестве людей.

— Объясни мне, — попросил он Леннона, растерявшись от изобилия цифр; и они уселись на корточках у лестницы, мешая пройти всем и каждому, и Леннон принялся писать цифры на земле, подробно объясняя их смысл.

— Самые крепкие должны получить хороших лошадей, — сказал Донал. — И поедут они впереди. И загружать их не надо — нельзя утомлять ни лошадей, ни этих людей, ибо это наша защита.

— Хорошо, — откликнулся Леннон, — но как мы поступим с теми, кто останется без лошадей?

Доналу нечего было ответить. И Леннон покинул его, ничего более не сказав. Не поднимаясь со ступеней, Донал обхватил руками раскалывающуюся от боли голову, но тут же вспомнил, что за ним следят люди, и заставил себя подняться.

Пала мгла — наступили резкие сумерки. Зарокотал гром. Донал поднял голову и взглянул на стену туч, громоздящуюся над ними. Темная полоса, оторвавшись от нее, протянулась к северу. Еще одна метелка на чистом лоскутке неба. Дрожь пробежала по его спине.

— Донал, — сверху раздался голос, высокий и чистый. Он поднял голову и увидел Мев и Келли.

— Ступайте в замок, — ответил он. Ему было страшно из-за этих туч. Весь Кер Велл казался ему беззащитным, подставленным бурям и молниям. — Возвращайтесь в зал!

Небо раскололось от грома. Дети вздрогнули и посмотрели вверх. Не обращая внимания на боль, он кинулся к ним и вдруг на фоне камней Кер Велла ему предстала другая картина — приграничные холмы, покрытые мглою, сцепившиеся в схватке войска, разбитые наголову отряды и люди, умирающие под дождем черных стрел. «Погибли», — подумал он, застыв с поднятой ногой на ступенях и словно от вспышки молнии он вспомнил, что ему снилось это под угро. «Север пал. Роан!»

— Донал… — его обхватили детские руки, сжимая ладони и обнимая за пояс. Он подхватил их на руки и понес, спотыкаясь от боли.

Поднялся холодный ветер, вздымавший вихри пыли и валивший их с ног. Он внес детей внутрь, где они были хоть как-то защищены, и закрыл дверь.

— Ветер дует на север, — промолвил Келли. — Тучи движутся к северу.

Так и было: все больше метелок отрывалось от грозовой стены, и словно клочья черной шерсти, подвластные невидимой руке, они неслись на север.

— Как пряжа, — сказала Мев. — Смотрите! Вон новые под ними уже движутся с севера.

Сверкнула молния. Из двора раздались крики ужаса и плач детей.

— Ступайте внутрь стен, — закричал Донал. Он взбежал на стену и обратился к мечущимся людям: — Всем укрыться! Ступайте в Старый зал! Прячьтесь в казармах! Двери там открыты!

Ветер вздымал вихри песка, скопившегося у ступеней. Откуда ни возьмись выбежал Леннон, как младенца, прижимая к груди свою арфу, и бросился вверх по лестнице. Сорвало навес над кухней, горы горшков перевернулись и, сталкиваясь, стали кататься по двору. Отбившаяся лошадь металась по двору и ржала, пугаясь гремящих горшков и бегущих детей.

— Донал! — раздался за его спиной голос Мурны. Он стоял, глядя за стены. Солнце исчезало. Их накрывала мгла. Завывал ветер. Если бы он напрягся, он увидел бы мрак и молнии, как в ту ночь возле Донна.

— Донал! —кто-то его схватил за руку. То был Леннон, старавшийся затащить его в укрытие. Хлопнула дверь, и Мурна задвинула засов. Мев и Келли обняли его, словно боялись, что он тоже растает, и он вслепую прижал их к себе, и двинулся вверх по лестнице, а тем временем гром сотрясал камни замка.

Бранвин сидела в зале у очага.

— Случилось, — промолвил Донал. Дети молчали, дрожа, ибо обладали слишком острым зрением. Донал не отпускал их руки. — Госпожа Бранвин, граница прорвана.

Ее это ничуть не удивило. Она просто подняла на него глаза, в которых не было слез. Она была как камень, лед, сама неподвижность.

— Значит Барк теперь вернется домой, — промолвила она. — Если ему удастся. И вместе с ним Ризи.

— Нет, — промолвил Леннон. — Скорее всего они уже в Лоуберне. Если Роан отступает, Барк остановится там, чтобы прикрыть его.

— Он не должен, — воскликнула Мев. Зубы у нее стучали. Донал обхватил ее за плечи. — Приближается. Что-то темное — «темное на вашем пути», — сказал он, он так сказал мне.

— Тихо, — оборвал ее Келли. — Мев, не надо.

Элд трещал. Серебряные деревья осыпались золотом в темноте, падавшим водопадом на холмы, и даже в первых лучах рассвета было видно, как меркнет их свет.

На мгновение повисла тишина, и снова подул ветер, срывая новые листья, и солнце словно замешкалось — стоит ли вообще всходить.

Ночной холод не убывал. Арафель неподвижно сидела посредине рощи, опустив голову на колени и обхватив руками свой меч. Свет лунного камня померк, затуманенный мглою, и она не могла заставить себя смотреть на него.

Тьма подползала между деревьев, черпая силу в ее отчаянии. И шепот теней доносился отовсюду.

Потом она подняла голову и сжала рукоять меча, и вспыхнул серебряный свет.

— Где твоя лошадь? — кто-то насмешливо спросил ее. — Знаешь ли ты это, Дина Ши? Она убежала, как и твой человек? Или кто-то похитил ее?