Эльфийский клинок

Однако до самого утра им больше никто не встретился. Хоббит ясно ощущал незримое присутствие врага за их спинами, однако загадочные всадники держались осторожно, не приближаясь к опасным странникам. Он сказал об этом друзьям. Уже начинавшие привыкать к точности предчувствий хоббита, гномы встретили его слова без удивления.

– Сколько же они тянуть-то за нами будут? – пропыхтел Малыш, обливаясь потом под неподъёмным тюком. – Тут же роханские вотчины, как они не боятся?

– Их достаточно, чтобы справиться с небольшим разъездом, – глухим от натуги голосом отвечал ему Торин. – Помни, что нам попадаться на глаза всадникам марки тоже не след. Так что гляди в оба да шевели ногами, и чем раньше доберёмся до леса, тем скорее окажемся вне опасности. Что бы там ни говорили про Сторожевой лес, я в него верю.

– А я бы в него не лез, не разведав обстановку, – возразил Малыш. – Или ты заделался лесным эльфом, Торин? Можно подумать, что ты бродил по лесам всю жизнь?

– Всю не всю, но хаживать по ним приходилось, – ответил Торин, не обращая внимания на усмешку Малыша. – А куда нам ещё деваться?

– Ты же сам сказал – до заставы!

– Чтобы эти милые пёсики выпустили кишки роханцам?! Нет уж, нечего втягивать других в это дело. Один раз они уже пытались нас взять – не вышло! Впредь задумаются, прежде чем лезть. Не снимайте только броню, может, всё и обойдётся.

Утро наступило как-то внезапно, сразу; прорвавшиеся в глубокую долину лучи озарили пошатывающегося от усталости хоббита и его спутников, для которых, казалось, пустяки и бессонная ночь, и тяжёлый груз за плечами. Выносливость гномов уже давно вошла в пословицу.

День они провели, забившись в глухие заросли на самом дне котловины между тремя холмами. Фолко проспал беспробудным сном до самого вечера, а проснувшись, устыдился – друзья караулили за него. Однако он отдохнул и теперь мог идти дальше.

В сумерках они двинулись в путь. По-прежнему ярко и прекрасно было ночное небо, спокойно плыла по чистому своду луна. Хоббит повернулся лицом к закату и поискал Звезду Эарендила – Любящая Море всходила над ближними холмами, и блеск её, казалось, придавал новые силы и прогонял тёмные страхи. Хоббит крепче сжал рукоять меча и бодро зашагал вслед за Торином.

Утро застало их на берегу быстрой Исены. Перевалив через вторую гряду, они упёрлись в густую стену невысокого молодого леса; гномы взялись было за топоры, но Фолко, вновь повинуясь какому-то наитию, схватил друзей за руки.

– Погодите! Мы же собираемся в подвластный энтам лес! Как же можно рубить живые деревья!

Гномы повздыхали и вслед за хоббитом полезли в непроходимое сплетение гибких молодых ветвей и стволов. Они пробирались очень медленно, однако зелёные тенёта наконец расступились, и они оказались на плоском дне широкой долины. Прямо перед ними в узком русле с крутыми обрывистыми берегами шумела Исена; между зарослями и берегом реки через высокий кустарник вела неширокая дорога, уходящая на север. Оказавшись на ней, друзья увидели, что это не обычный просёлок, а остатки когда-то очень широкого, вымощенного камнем тракта. Ныне его обочины скрывала густая зелень, плотно пригнанные друг к другу плиты раздвинула настырная трава; свободного пространства оставалось едва для того, чтобы на дороге могли разъехаться три всадника. Подумав, хоббит предположил, что это и есть тот самый Саруманов тракт, которым когда-то скакал к Исенгарду отряд короля Теодена; тогда всадники увидели совсем иную картину… Выжженная трудами Сарумановых орков земля вновь жила и зеленела.

Друзья зашагали по дороге, которая вела прямо к подножию исполинского Метедраса. Холмы становились всё выше, их склоны всё круче, и вскоре по обе стороны долины вздыбились неприступные стены серых утёсов. Лес по обоим берегам стал темнее, гуще и старше.

Торин решил рискнуть и пойти напрямик – если у хоббита ещё остались силы. Как ни странно, вторая ночь пути далась Фолко много легче первой – словно чья-то незримая рука поддерживала его ношу, приняв на себя часть её тяжести.

Дважды им приходилось укрываться в придорожных зарослях от роханских конников, проезжавших туда и обратно большими, хорошо вооружёнными отрядами. Предупреждал гномов об их появлении опять же Фолко – после происшествия с синим цветком его чутьё на опасность заметно обострилось. Хоббит не раз и не два размышлял об этом случае – и не находил иного объяснения своей способности ощущать приближение опасности.

Шли часы, солнце поднялось в зенит, становилось жарко и душно. В замершем воздухе Нан-Курунира не ощущалось ни малейшего дуновения; Малыш мрачно заявил, что к вечеру не миновать грозы.

По пути Фолко пытался разглядеть остатки чёрного столба с Белой Рукой; он помнил, что саму Руку разбили энты, но столб должен был сохраниться, однако лес вокруг них стал настолько густым, что увидеть что-либо оказалось невозможно.