Эльфийский консорт

Старый знакомец – десятник Пхом – стал их непосредственным командиром. Таренд не знал, то ли радоваться – его они уже знали и человек он вроде бы не злой, то ли погоревать – иной раз он такой скотиной оказывался.

Этим вечером Пхом как раз обернулся своей скотской стороной. Позволив новичкам полежать на солнышке и переварить солдатский ужин, он поднял свой десяток и начал учебные бои. Впрочем, вскоре к ним присоединились и остальные десятки легкой пехоты. Ее командир был крайне обеспокоен большими потерями и низким уровнем новобранцев.

Правда, так было всегда – в легкую пехоту брали всех, кто не подходил в остальные, более элитные части, обучали их поверхностно, поэтому они и несли большие потери. Зато по их телам тяжелая пехота, кавалерия и лучники добивались победы. Так было и так будет.

Но вчера его милость барон Ангон Х сделал замечание капитану легиона о чрезмерности потерь солдат легкой пехоты, тем самым намекая о низком уровне полководческого уровня. Капитана это взбесило, но барону он, разумеется, не возразил, зато наорал на своих командиров, в первую очередь на лагона легкой пехоты.

И теперь, чувствуя, что он может оказаться козлом отпущения, лагон бросался на десятников, а те – на солдат, главным образом на новобранцев, ничего не умеющих, ничего не знающих, да и ничего не желающих.

Пхом, построив солдат, печально смотрел на выгнутый строй. Из всего десятка оставалось три старых солдата, а если говорить откровенно – один ветеран, знающий, как сражаться в строю, как суметь отбиться в одиночку с вражеским солдатом. Остальные – мясо, достоинством которого является костистость, способность тупить чужие мечи о свое тело. Больше новички ни на что не годились.

Он плюнул и сделал резкий выпад мечом, имитируя удар в грудь, - наиболее частое нападение пехотинца. Из всего десятка правильный выпад сделали только двое – ветеран и мальчишка, на которых ему, скорее всего, придется опираться. Остальные неловко выбросили руки с мечами вперед, как будто ударили прутом по ослу.

Впрочем, десятник не отчаивался. Многократным повторением можно научить и отъявленного тупицу. К сумеркам солдаты устали до ломоты в мышцах, отупели и даже с трудом понимали, что они делают. Но Пхом был непреклонен. Он заставлял десяток нападать и обороняться общим строем, рассыпаться цепью и атаковать поодиночке, использовать не только меч, но и щит. Оставался в стороне лишь дротик, хотя и он, как подозревал Таренд, может оказаться в руках воинов в любой момент.

Как же они устали. А ведь был еще только первый день!

Утро, как и предполагалось, встретило его ломотой в теле. Вчерашний нищий, привыкший к нагрузке, слуга ученика мага, неоднократно проходивший учебные маги, он все же пострадал не так сильно, с кряхтением поднявшись на ноги для утренних процедур и завтрака. Его напарником стал ветеран, с удивлением поглядывающий на тонкого юношу, внешне готового переломиться от первого же порыва ветра, но легко переспорившего кряжистых здоровяков.

Остальной десяток, стонущий, подвывающий и матерящийся, не встал ни при упоминании о завтраке, ни о предложение стакана пива, ни даже от пинков Пхома. Мышцы за ночь одеревенели так, что при малейшем движении стреляли острой болью, и никакая сила не могла поднять новобранцев.

Впрочем, у десятника в арсенале нашлась не только сила, но и опыт. Он грубо, но действенно помял руки и ноги страдальцев, чем вызвал очередной взрыв эмоций солдат. Однако затем они сумели подняться на ноги и даже отправиться на завтрак, где встретились с мучениками из других десятков.

А потом ад в виде тренировок продолжился. Сначала с хрустом, с воплями, потом с обреченностью святомучеников новобранцы всех десятков постепенно втягивались в воинское ремесло.

Таренд вместе со всеми, хотя и в более легком варианте, страдал от ломоты в мышцах. Но к середине дня он один из новобранцев первым почувствовал себя восстановившимся. Несколько синяков от неумелых ударов его сотоварищей во время учебных боев было не в счет. В отличие от монахов Ордена десятники, похоже, считали использование учебного оружия ненужным гуманизмом и начинали схватки сразу с боевого. И ранений было немного. Ведь боевой меч, как и учебная палка, был с тупым лезвием, а смертельный выпад острием был слишком сложен, чтобы новички могли по неосторожности нанести смертельное увечье. Пара нетяжелых ранений и сломанные ребра на сотню бойцов – небольшая цена на день напряженных тренировок.

К ужину лагон посмотрел, как его легкая пехота, – почти три сотни человек – стройными рядами передвигаются по лагерю. Конечно, за полтора дня много не сделаешь – видно было, как воины сбиваются с шага, как путаются в собственном снаряжении. А про умение работать с мечом и говорить не приходится – при случае убьют сами себя. Но у легиона снова появилась легкая пехота, а, значит, можно отправлять разведку, ставить посты, отбивать надоедливых лазутчиков.