Эльфийский подарок

"Ох уж, эти подарки Раэтиэля!" – подумала королева и неслышно вздохнула. Прошлый раз сын преподнёс ей очаровательную белую лисичку, которая оказалась кумихо, и она до сих пор вздрагивала при её упоминании. Как только среди фрейлин поднимался переполох – а такое случалось чуть ли не каждый день – она уже знала, что виной тому кумихо. Эта пакостница любила изгадить наряды девушек, причём так основательно, что никакими магическими средствами их нельзя было отчистить. А когда у придворных стали пропадать драгоценности и на Титанию посыпались многочисленные жалобы, мстительная тварь взялась мазать волосы фрейлин какой-то липкой дрянью и тем пришлось стричь под корень красу и гордость эльфийских женщин. В общем, когда лисичка наконец-то сбежала, её радости не было предела. Ведь Раэтиэль обожал кумихо, которая ластилась к нему, как кошка. 

– О чем печалишься, моя хорошая? – спросил Лесной король, видя, что мать хмурится.

– Конечно же, о твоём подарке, – усмехнулась Титания. – Вот думаю, если это снова кумихо, то не нужно ли сразу дать дёру.   

– Мама! – укоризненно воскликнул Лесной король. – Сначала посмотри, а потом ругайся.

Опередив слуг, он сам распахнул изукрашенные растительным орнаментом двери и отступил в сторону.

– Заходи! Если подарок не понравится, обещаю исполнить любой твой каприз.

   Несмотря на его уверения, королева опасливо заглянула внутрь зала, и с радостным возгласом бросилась к корзинке, стоящей на столе.  

– Лапусечка! Моё златоглазое солнышко! Какой же ты хорошенький! – донеслось оттуда её ласковое воркование.

Лесной король улыбнулся и вошёл следом за матерью – она держала на руках крошку-дракона и, сияя от счастья, гладила его по золотой шкурке. Зверёныш платил ей взаимностью и тоже цвёл от радости. У Титании был завидный талант, все ездовые драконы обожали её с самого рождения.   

– Ах ты, моя прелесть!.. Раэтиэль, где ты взял такую редкость? – воскликнула Титания при виде сына.

– Где взял, лучше тебе не знать, крепче будешь спать, – засмеялся он. – Ну что, на этот раз я угодил тебе подарком? Насколько я знаю, ты мечтала именно о золотом драконе.

– Ах, моё сердце! Даже не знаю, как тебя благодарить за такой чудесный подарок!

– Моя хорошая, твоя радость – уже самая лучшая награда для меня.

– О, Раэтиэль! – прослезилась Титания, обычно не склонная к сантиментам. Оставив малыша-дракончика, она обняла сына.

«Мой дорогой мальчик! Как же я хочу, чтобы ты был счастлив, – с грустью подумала королева. – Скорей бы его возня с оживлением Атуэль хоть чем-нибудь закончилась. Думаю, Оберон прав. Пусть бы она умерла и Раэтиэль наконец освободился…"

Эльфийский владыка оказался лёгок на помине.

– Интересно, а я вхожу в вашу семейную идиллию? – раздался его капризный голос и он возник рядом с женой и сыном.

– Само собой! – ответила Титания, окидывая мужа пронзительным взглядом. Оставив сына, она подхватила его под руку и вкрадчиво проговорила: – Оберон, идём, прогуляемся по парку. Моцион после еды очень полезен, к тому же есть небольшой разговор.

   – Кто бы сомневался! Думаешь, я не заметил, как ты пилила меня взглядами во время обеда? – проворчал эльфийский владыка, но не стал отказываться от прогулки.

– Раэтиэль, думаю, ты с нами не пойдёшь, потому  не приглашаю. Наверняка ты опять будешь торчать у гробницы Атуэль, – сказал он, посмотрев на сына.  

– Ошибаешься, отец, я иду с вами.

Вклинившись между родителями, принц подхватил их под руки и они поражённо переглянулись.

– Эй, нечего смотреть так, как будто на лбу у меня вырос лес из рогов!

– Боюсь, их зрелище не настолько удивило бы нас, как твои слова, – задумчиво протянул Оберон, и на его лице промелькнуло хищное выражение. – Но я очень рад, мой мальчик, что у тебя наконец-то появились другие интересы.  

* * *

Пока Лесной король веселился в своём волшебном Майолиллорне, балуемый любящими родителями и многочисленными придворными, ведьмочка, брошенная им в Междумирье, мирно спала и уже не первые сутки. Защитный купол, о котором позаботился Улльтор, не подпускал к ней опасных тварей.

В первую же ночь из озера вышел речной бог Альфей, которого Аталиса приняла за русала. Его тёмно-зелёные глаза горели потусторонним светом, по обнажённому мускулистому телу струились длинные пряди волос, похожие на водоросли. И всё же он был удивительно красив, особенно сейчас, когда с его лица пропало выражение безумия.  

Альфей подошёл к барьеру и с удивлением посмотрел на спящую рыжеволосую девчонку. Находясь в здравом уме, он не помнил их встречу, закончившуюся беременностью для Аталисы, и потому не понимал, какая сила заставляет его повсюду следовать за ней.

Речной бог обошёл вокруг барьера и, усевшись на валун, находящийся поблизости, подставил лицо влажному ночному ветру и негромко запел. Слов было не разобрать, да и вряд ли они были, – ведь его песня больше походила на журчание воды, – но как только он запел, Аталиса, которая до этого тихо всхлипывала и беспокойно вертелась во сне, сразу же успокоилась и, повернувшись на бок, подложила ладонь себе под щёку.