Эльфийский подарок

Оборванная чумазая девчонка заступила дорогу одинокому путнику и, угрожая оружием, нагло потребовала кошелёк. В то время Оберон любил инкогнито побродить по дорогам королевства, утомлённый дворцовыми церемониями и нелюбимой женой. Особенно его донимали бесконечное нытьё дражайшей половины и вечные требования благ для её многочисленных родственников. Вообще, знатный род и плодовитость были единственными достоинствами высокородной Рамимэль ар-Туанева. Причём особенно ценилось последнее качество, ведь в эльфийских семьях дети рождались крайне редко.

Поначалу Оберон хотел как следует всыпать юной мародёрке, но нечаянно заглянул в её задорное личико и утонул в зелёных глазах. Очарованный, он поднял руки, сдаваясь на милость победительницы. Но нахальная девица не удовольствовалась кошельком. Она смерила красавчика презрительным взглядом и, приставив меч к его горлу, заявила, что такой трус заслуживает только участи раба.

Забавляясь, Оберон довольно долго терпел её выходки, но однажды под настроение быстро показал кто из них хозяин положения. Начинающая тиранка проиграла ему бой и с тех пор они поменялись ролями. Правда, с положением невольницы Титания смирилась далеко не сразу, но она всегда была человеком чести и неукоснительно придерживалась условий сделки. В конце концов, её рабство было не навсегда, а всего лишь на год. Оберон специально это оговорил, чтобы у неё не возникло соблазна сбежать.

В общем-то, он не удерживал свою спутницу и частенько бросал её в пути. Откуда ей было знать, что в его отсутствие соглядатаи ни днём ни ночью не спускают с неё глаз и вдобавок на ней стоит магическая метка, потому сбежать она не сможет при всём своём желании. Да она и не стремилась. Титания всегда встречала его в заранее оговорённом месте, и страшно злилась, если он по каким-то причинам задерживался. 

Трудности начались, когда она наконец-то выяснила, кто он такой, и Оберон привёз её во дворец. Титания рванулась на волю, но было уже поздно. Бунтуя, она неоднократно сбегала из дворца, но либо её отлавливала вездесущая охрана эльфийского владыки, либо она… возвращалась сама.

Пойманная в ловушку собственным сердцем девушка впала в стойкую депрессию, она была не из тех, кто готов смириться с положением любовницы и быть на вторых ролях. И дело было не столько в честолюбии, сколько в желании безраздельно владеть любимым мужчиной.