Эльфийский тесак

Идти с гномами было отвратительно: всю дорогу голосами лишенными нгапрочь слуха, они пели заунывные, навевающие желание покончить жизнь самоубийством песни. К счастью для Фолко, он не понимал в них ни слова и только поэтому не бросился головой в ближайший пруд. Как и ожидал Фолко, привал скомандовали именно в тот момент, когда отряд очутился на мощеной дороге Главного Тракта. Следуя приказу Наместника разводить костры только в ямах, гномы принялись долбить дорожное полотно ломами и кирками. Не прошло и трех часов, как от вымощенной булыжником дороги осталась полоса приключений для желающих сломать себе ноги. Еще спустя три часа подвезли дрова и спички. Как только костры только начали заниматься, а проголодавшиеся подземные бойцы уже предвкушали горячее питание, протрубили побудку. Над дорогой вставал рассвет. Бросив разведенные костры, голодные и обозленные гномы быстрым шагом ринулись куда-то вперед, намереваясь разобраться с неведомым врагом побыстрее. В возникшей суматохе Малыш и Фолко вновь скрылись, избежав почетной участи пойти в разведку или пожертвовать почку для спасения командира. Забравшись на высокое дерево, друзья с грустью провожали колонну, вырваться из которой Торину было не суждено. Как не суждено было и им спуститься с дерева. Оказалось, что сигнал к побудке был на самом деле сигналом к отступлению, поскольку проводники завели отряд гномов глубоко в тыл врага, за линию фронта. Поэтому, вместо колонны смелых гномов, отступавших вдвое быстрее, чем они наступали, вся местность оказалась запружена вражескими войсками. В утреннем сумраке, не разбирая дороги, ангмарцы вступили на развороченный гномами участок дороги. Крики всадников, ржание лошадей, стоны пехоты, все это вскоре напоминало настоящий ад. Еще не вступив в битву, враг понес тяжелые потери. Многочисленные всадники остались без лошадей, сломавших ноги, без пехотинцев, навернувшихся в лунках так, что редкий счастливчик обходился без перелома конечностей.

Прошло два часа. Враг наконец навел порядок в своих рядах и начал выдвигать свои отряды навстречу войску Наместника. Справа от дерева, на котором притаились Малыш и Фолко выдвигались остатки вражеской конницы, местность быстро темнела от вражеской пехоты. В ее рядах можно было найти и разбойников из поселян, дунландских крестьян, хазгов-стоматологов. Кроме них, вражеские ряды насчитывали и ангмарцев, высоких худых мужчин, на лицах которых словно застыла боль. Гримаса ненависти и страданий, написанная на лице каждого воина из вражеского войска объяснялась происками великого Радагаста, применившего заклинание запор-травы. Только что-то напутав, а точнее, выливший настойку во все близлежащие колодцы, старый мошенник ухитрился поразить и войско Наместника, причем каждая сторона была уверена, что это дело рук противника. Не пострадал лишь отряд гномов, не успевший по прихоти судьбы, подкрепиться перед боем.