Эльфицид: Сердце Зла

Андрей и Бегущая–сквозь–ночь уже почти достигли цели, когда перед глазами Андрея появилось системное сообщение.

Вы прибыли в Эазиму, самый криминогенный и коррумпированный город Мира с самым большим в Мире количеством убийств на душу населения.

Смотрите, не останьтесь здесь навсегда с ножом в печени.

Получено достижение: Заплутавший турист

Храбрость: + 5

Общая репутация в Риаберре: +15

Андрей решил, что храбрость ему сейчас не помешает, хотя никакого эффекта от ее повышения на пять пунктов не почувствовал. Андрей боялся, и отсутствие котопаука, единственного существа в этом Мире, на которого Андрей мог положиться, заставляло его ощущать себя еще более неуверенно.

Конь наконец остановился, и Андрей, тело у которого затекло и не слушалось, вывалился из седла, как мешок с овсом. Вроде бы они приехали туда, куда было нужно, по крайней мере, место было похоже на то, которое показал им перед отъездом на экране смартфона Голдсмит.

Бегущая–сквозь–ночь спешилась и осмотрелась, в руке она держала тройное мирное знамя. Далеко позади возвышался холм Макан–Кадим, над которым даже отсюда можно было рассмотреть воздвигнутый арахнидками мерцающий кокон. Под холмом лежала восточная Дахия с полями, переходящими в пустыню. Имперская дорога, по которой проехали последний небольшой отрезок пути Андрей и его спутница, уходила на север в туманную Восточную Четверть.

Сейчас Андрей и Бегущая–сквозь–ночь стояли на возвышенности, перед огромными коваными воротами в стене из бурого камня. Стена была довольно высока, но не шла ни в какое сравнение со вторыми внутренними стенами Эазимы из черного камня, которые отсюда казались подпиравшими небеса.

На прямоугольной башне внешней стены развевался огромный зеленый флаг с белоснежной акулой.

— Здесь никого нет, — сказал Андрей, стараясь, чтобы это прозвучало разочарованно, и безуспешно пытаясь скрыть свое облегчение. Может быть, никто не придет на переговоры, и они просто вернуться назад? Андрею очень хотелось назад в лагерь на холме, под защиту кокона арахнидок. Он даже по Грибным и Фокуснику уже скучал, не говоря уже о своих друзьях — доне Крусе и котопауке.

Бегущая–сквозь–ночь не ответила на реплику Андрея, видимо, ей тоже было страшно. Впрочем, ее миссия, конечно, гораздо важнее роли Андрея в этом деле. Андрею и подумать было жутко, что сейчас ощущает эльфоорчиха, он сам на ее месте наверное уже обделался бы.

Тем временем под флагом на башне возникла девичья голова с черной длинной косой, перевитой серебряными кольцами. Судя по черной броне, на которой были выгравированы серебряные Солнце, Луна и звезда, как у Джейни, это была храмовая стражница. Только уже настоящая, NPC, а не игрок.

— Где Кормак Голдсмит? — крикнула стражница.

— Активировать Лунный камень, — тихонько приказал Андрей, засовывая руку в карман и сжимая в кулаке устройство. Показывать противнику Лунный камень и доставать его из кармана Голдсмит Андрею запретил.

— Я здесь, — в воздухе повисла голограмма Голдсмита, как всегда парившая вейп, — И я не с тобой пришел говорить.

Бегушая–сквозь–ночь сделала вид, что бормочет заклинание громогласия, хотя на самом деле удаленное громогласие на нее наложил маг слова еще в лагере на холме. Закончив с фейковым заклинанием, Бегущая–сквозь–ночь озвучила слова Голдсмита громовым голосом.

— Ты пришел говорить со мной, — раздался со стены старушечий голос, магически усиленный и еще более громкий и мощный, чем голос Бегущей–сквозь–ночь. Голос говорил с каким–то жутким дикарским акцентом, так что Андрею потребовалось некоторое усилие, чтобы разобрать слова. Тем не менее, Андрей, уже поднаторевший в местных языках, определил, что старуха говорит определенно на риа, только на некоем странном местечковом диалекте. А еще Андрей понял, что что–то пошло не так. Королева еще не старая, у нее не может быть такого голоса. Да и не станет Королева говорить на диалектах.

Рядом с храмовницей в черной броне тем временем появились два лучника в желтых тюрбанах. Андрея и орчиху взяли на прицел. Как бы ни вышло, что противник задумал провернуть то же самое, что и Голдсмит. Вслед за лучниками на стене появилась старуха в свободных многослойных алых одеждах. Ее седые распущенные волосы, удерживаемые черным обручем, развевались на горячем ветру. На груди у старухи болтался черный треугольный амулет, или скорее даже чей–то зуб, подвешенный на шнурок. Никаких других украшений на ней не было. Лицо старухи было покрытым морщинами, древним и будто вырубленным из дерева. Но держалась она удивительно прямо. В черных глазах старухи–риа, которые Андрей мог рассмотреть даже с земли, был сдержанный интерес, а еще что–то очень темное, пугающее.