Эльфы, топор и всё остальное

Мы рванули вверх по пустынной улице. Впереди — я, Крессинда, Олник и Имоен с трофейным мечом, дальше — гномы с секирами, позади — гномы-огнеметчики. Мне стоит почаще учинять резню и мордобой, это лучший способ вознести свой престиж на недосягаемую высоту, уж среди гномов — так точно. Натворив кровавых дел, я заработал среди бородачей непререкаемый авторитет, так что, когда я метнул клич о помощи, то увидел толпу гномов, что желали погреться в лучах славы Бешеного Топора. Я выбрал тех, с кем уже был в деле в лагере сатрапа. Гномы, не особо кряхтя, волочили на плащах Скареди, Монго и Альбо. Первый рвался в бой, второй еще толком не пришел в себя, а третий валялся как связанный боров. Он все пытался нести какую-то ересь от имени Гритта, так что мы не только связали его, но и заткнули хлебальник.

Я не планировал возвращаться, чтобы подбирать членов отряда.

Грэмби Бэггер ковылял в хвосте, придерживая сломанную челюсть. Уж лучше пройти часть пути к дому под защитой тех, кто тебя покалечил, чем рискнуть в одиночку пробираться по улицам, что кишат мародерами.

Пока большинство служилых людей месило чернозем на поле Хотта, город стремительно превращался в ад. Воровское отребье и простые горожане сбились в стаи, в которых люди мирно соседствовали с зелеными гоблинами и коричневыми гоблинами и троллями.

И почти все стаи нацелились на самые богатые и ненавистные заведения в городе.

Храмы Чоза Двурогого.

Эти заведения аккумулировали огромные богатства, взимая налоги с жителей и с церквей младших богов. Теперь настал час расплаты. Подогретые вестями о скором крахе сатрапии, люди и нелюди тащили, волочили, перли, выгребали из крипт храмов сокровища, не страшась гнева божьего и уж тем более смешных проклятий клириков. Многие храмы горели. Адепты, укрывшись на звонницах, истошно били в колокола и дудели в трубы. Чоз, однако, молчал. Какая неожиданность)

Рондина, бедняжка. По возвращении тебе придется разгребать эти конюшни.

Во мне бушевала злая энергия. Не знаю, откуда она бралась; я не ощущал и грана усталости.

Высокая стена с железными воронеными пиками отделяла Синьорию от города. Тяжелые центральные ворота распахнуты. Думаю, это работа местной подкупленной охраны, ибо мы не увидели трупов.

За спиной — круто вниз — простерлась Сэлиджия, напоминавшая многопалого спрута — дымы, дымы, дымы. На поле Хотта — еще круче вниз — шла битва: огромная клякса сошедшихся войск слегка подрагивала, едва заметно смещаясь. Я бросил лишь один взгляд, но мне показалось, что Рондина успешно теснит фундаменталистов, напирая широким вогнутым полумесяцем. Войско Арконии ощутимо проседало с западной стороны, это, явно, работа мармарийской кавалерии. Радуга почти выцвела. Не страшно. Главное — она дала хороший задел на победу, помогла убедить колеблющихся солдат и офицеров.

Дома знати на холмах утопали в зелени, снаружи суровые, но внутри — роскошные, как дворцы. Я говорю дело, ибо раньше бывал в этих домах.

Там и тут звучали крики, слышался цокот копыт, звенели мечи. Баронские прихвостни уже рассредоточились по Синьории, и это облегчало нам задачу.

И я, и Олник знали, где располагается особняк Фаерано. Мы же избили его когда-то во дворе собственного дома, если вы помните, и обрекли на косоглазие.

Пригорок, поросший густым кустарником… Из-за поворота выскочила лошадь с пустым седлом. Под кирпичной стеной особняка Фаерано сшиблись люди барона и рыцари Чоза в темных плащах, примерно десяток на десяток, многие — на лошадях, так что я велел остановиться, и мы дождались, пока не завершится первое действие. В антракте мы набросились на оставшихся актеров и произвели массовое увольнение. Вся театральная труппа полегла трупами, так сказать. Гномы — отличные бойцы, а уж в умении подсекать сухожилия лошадям им нет равных.

Ворота в кирпичной стене были открыты. Уже третьи открытые ворота, что я встретил за последний час в Сэлиджии.

Дом — массивная серая крепость в три этажа и пять башенок — возвышался в конце яблоневой аллеи. Из окон первого этажа валил густой бело-серый дым. По саду метались три или четыре лошади и какие-то мелкие фигуры, кажется, зеленые гоблины из обслуги.

Мне заслонил путь рыцарь, простоволосый дядька с тяжелым клинком — опоздавший к увольнению заместитель руководителя труппы. Постепенно, но мы пришли к взаимопониманию. Я полоснул его по горлу, после чего он перестал испытывать ко мне претензии и уволился из этой жизни навсегда.

Я перешагнул тело. В доме звенело и грохотало, дым сочился уже из окон второго этажа. Меня объял ужас. Особняк горит, уж точно — задымлен, как в этом чаде мне найти гарем и Виджи? Гритт, Гритт, ведь она задохнется! Я живо представил, как она бьется о запертые двери и решетки на окнах, хватая вместо воздуха дым, бьется, затихая…