Элианна, подарок бога

– Куда хочешь. Но только через пять страниц.

Конечно, я сдался. А вы бы не сдались? Даже если критики обвинят меня в рекламе моих мужских достоинств, я вас уверяю, что никаких преувеличений в моем рассказе нет, а вся их критика больше говорит об их собственной импотенции и/или невнимании к ним прекрасных Элианн.

23

Любка Шикса, королева Брайтона

(Продолжение)

...

Дон Сильвио Маретти был доволен.

– Бене, Захрио! Мульти бене… – сказал он своему консольере. – Надеюсь, ты не убил его?

– Нет, только ранил. Он же был в бронежилете, – ответил тот.

– Мульти бене. Это урок всей русской комьюнити. Теперь они будут шелковые и согласятся на всё.

– Я надеюсь, – сказал консольере.

* * *

Четыре пули угодили в грудь, а точнее, в бронежилет и только сбили Иосифа с ног, но пятая вошла сбоку в левое плечо, пробила плечевую кость и застряла буквально в двух миллиметрах от сердца.

– Madam Guss, your husband is a doubly lucky man! (Мадам Гусь, ваш муж дважды счастливчик!) – сказал Любке Зигмунд Краус, хирург Бруклинского мемориального госпиталя, устало выйдя из операционной. – Во-первых, что у него такая красивая жена. А, во-вторых, его счастье, что сегодня мое дежурство, а я стараюсь делать все операции, не отключая сердце, – и он протянул Любке только что извлеченную пулю. – Вот вам мой подарок. И я с удовольствием присоединю к этому сувениру букет цветов, если вы согласитесь поужинать со мной, скажем, в «Вулдорф-Астория отель», – и он с веселым вызовом глянул прямо в ее зелено-голубые глаза.

– Пошел на фуй! – тоже глядя ему прямо в глаза, по-русски ответила Любка и, поскольку он не понял, добавила по-английски: – Thank you very much.

– Thank you yes or no? – уточнил Краус, у него были красивые серые глаза, красивые руки и красивая белозубая улыбка немецкого викинга.

– No, – твердо сказала Любка и, подкидывая пулю на ладони, пошла по длинному коридору в отделение реанимации, куда из операционной уже укатили Иосифа.

Хирург, не сходя с места, смотрел на ее удаляющиеся ягодицы.

– Shit! – сказал он огорченно.

* * *

Но даже на третий день после операции температура у Иосифа не падала ниже 39,6, и в палату, где он лежал под охраной телохранителей, прибыл врач-вирусолог, похожий на веселого кузнечика в роговых очках.

– Привьет! – бодро сказал он по-русски и продолжил по-английски, то и дело вставляя исковерканные русские слова: – Мой имя Сэмюэл Шварц, мой бабу́шка from Беларус, и поэтому я немношко гаварью па-русски. Мадам, это ви танцуешь в «Распутин»?

– Я… – призналась Любка.

– Ошен карашо! Я видел твой фото в New York Times and Daily News. Ошен харашо! – Шварц повернулся к Иосифу: – Что я имею сказать? Я имею сказать, что я имею свой antivirus lab, и мне прислали твой кровь для анализ, because you have a very bad infection. Ты имеешь ошен strong инфекшин, панимаеш? Я не знаю, где ты взял такой сильный инфекшн. Мошет быть твой пуля бил c poison, грязный. Of course I was trying to kill it with different antibiotics. But – no result! [9] Then я делал микс из самый сильный антибайотикс, the real atomic bomb! Как это по-русски?

– Атомную бомбу, – разом сказали Любка и Семен Гусь. – You can speak English, we understand. (Говори по-английски, мы понимаем.)

– No, no! – энергично возразил кузнечик. – I want practice my Russian! Я хочю практис мой русский! So! Я делал атомный бомб из my best антибайотикс и бросать… нет, я бросал that bomb на твой инфекшн. What do you think happened? Что случилось? – он весело оглядел всех трех Гусей и развел короткими ручками. – Nothing happened! Nothing! Ничего!

Любка, Семен и лежавший на подушках Иосиф молчали.

– So! – деловито сказал кузнечик и, глядя на Иосифа, опутанного проводами и резиновыми трубками, опять перешел на английский: – You have just one chance. У тебя есть только один шанс. Тебе будут каждый день вливать через капельницу мою атомную бомбу из антибиотиков, и, может быть, вместе с твоим иммунитетом это убьет твою инфекцию.

– А если нет? – спросил Иосиф, вспотев.

Шварц снова развел руками:

– Тогда ты умрешь. – После этого он повернулся к Любке и почти минуту снова рассматривал ее сначала через свои роговые очки, а потом и поверх них. Затем опять обратился к Иосифу: – Listen, Joseph, сделай мне одолжение – позволь мне прикоснуться к ней. Только прикоснуться, пожалуйста!

Иосиф пожал плечами:

– Ну, прикоснись…

Шварц двумя руками осторожно, как святыню, взял Любкину ладонь.

– You are a Queen! – произнес он проникновенно, и я обязан отметить, что именно он, этот кузнечик в роговых очках, первый назвал Любку королевой. После чего он склонился к Любкиной ладони, поцеловал ей руку и повернулся к Иосифу.