Элианна, подарок бога

— Это звонила Галина подруга! Из Кишинева! Галя вчера выехала в Финляндию! Старик, что делать?! Понимаешь, ей не дали путевку в капиталистическую страну! И даже в Югославию не дали! А в Финляндии не сбежишь, они там не дают политическое убежище, они возвращают беженцев Советскому Союзу! Что делать?!

— Ничего, — сказал я спросонок, — пусть она не бежит из Финляндии. Вернется домой и поедет в другую поездку, в капстрану…

— Ты с ума сошел?! Когда?! Не раньше, чем через два года! Ты забыл наши порядки? Боже мой, что мне делать?!

— Подожди, успокойся. На сколько она поехала в Финляндию?

— На двенадцать дней. Два дня в Хельсинки, остальное автобусом по стране. Маршрут им не сказали. Господи, что мне делать?!! Как найти ее?

— Да успокойся ты! Галя позвонит из Финляндии и скажет, как ее найти. У нее же есть твой телефон.

— Как она позвонит? Ты что? Обалдел? Это же комсомольская делегация! В одиночку никто никуда не может пойти, даже в туалет! Все, я не иду на работу, я сижу у телефона, круглосуточно! Хотя нет! Ты сидишь у телефона, ведь все равно не работаешь. А я бегу оформлять травел-документ. Сколько может стоить билет в Хельсинки?

Так началась эта эпопея. Мир в это время громыхал совсем другими событиями. Иранские террористы охотились за своим сбежавшим шахом. В Тегеране айятолла Хомейни держал в заложниках 52 американских дипломата. Газеты пестрели беспомощными протестами Картера. Вся Америка считала дни, проведенные этими заложниками в плену. А в крошечной нью-йоркской квартире Миша и я разрабатывали операцию по похищению из Финляндии советской Мишиной невесты. Расстелив на полу купленную только что крупномасштабную карту этой маленькой страны, мы ползали по ней, рассуждая, куда и как бежать, если Галя все-таки позвонит, где и как ей переходить финскую границу. Мы обзвонили всех знакомых в поисках человека, который бывал в Финляндии и мог бы дать толковый совет. Но такого человека не нашли…

А дни шли за днями — пятый день Галиного пребывания в Финляндии, шестой… Телефон молчал. Если я уезжал в Манхэттен в нашу будущую радиостудию, Элианна оставалась дома дежурить у телефона… Восьмой день, девятый… Миша уже не брился и сразу после работы заваливался возле телефона на диван, мрачно курил.

— Если бы я знал, где она! — вскакивал он каждые полчаса и начинал бегать по комнате. — А то как я могу ее там найти? Как?! Прилететь в Хельсинки, прийти в советское посольство и спросить: где тут комсомольская делегация из Минска? — тут он снова валился на диван и в который раз пересчитывал свое состояние — 1300 долларов, все, что собрал.

На десятый день, когда уже стало совершенно очевидно, что все пропало и потеряно, и Миша ушел на работу, в 10.30 утра прозвучал новый звонок. Я снял трубку. Мужской голос сказал по-русски, но с певучим нерусским акцентом:

— Мишу, пошалуйста…

— Его нет. Что ему передать?

— А кто это коворит? — осторожно спросил голос.

— Это его сосед. Скажите, что ему передать? Кто звонит?

— Передайте, пошалуйста, что она сегодня приехала в Сууками, а послезавтра уесшает домой совсем. В Сууками она шивет в отеле «Норд». До свидания.

И — гудки отбоя, я даже не успел как следует усвоить, что все это реальность, а не мираж, — так быстро и коротко были сказаны эти несколько слов.

Я позвонил Мише на работу, он тут же примчался домой, и я полчаса повторял ему все, что слышал по телефону, а он бегал по квартире и кричал:

— Это провокация! Она не могла никому там довериться! Она не могла никому сказать в Финляндии о том, что я должен прилететь и выкрасть ее! Она не могла никому дать мой телефон! Я же знаю Галю! Она меня и под пыткой не выдаст! Ты уверен, что это был мужской голос, а не голос Гали?

— Я еще в своем уме…

— Но тогда это провокация КГБ! Они каким-то образом узнали! И они хотят заманить меня в Финляндию и накрыть нас обоих при попытке побега! Все! Я отключаю телефон, я не лечу ни в какую Финляндию! В конце концов, у меня в России остались родители — я не могу ими рисковать…

— Ты можешь выключить телефон, и ты можешь не лететь в Финляндию, — сказал я тоном мудрого одесского раввина. — Но запомни: если ты не полетишь, в твоей жизни не будет дня, когда ты не будешь презирать себя за трусость. И в ее жизни не будет дня, когда она не будет презирать тебя.

— Но это же не она звонила! — закричал он. — Это КГБ! Они раскололи Галину кишиневскую подругу или, я не знаю, Галя выдала себя как-то, и теперь они просто заманивают меня в Финляндию! Это ловушка, ты понимаешь?