Элианна, подарок бога

— Вот видишь? — укорил Семен младшего брата. — А ты, жопа, даже не спросил! — И, сунув руку в карман пиджака, достал темную бархатную коробочку, протянул Любке: — Это тебе.

Любка тут же открыла коробочку, там лежал маленький золотой могендовид, усыпанный мелкими бриллиантами.

— My God! Какая прелесть! — воскликнула Любка. — Йося, это же твой брат, можно я его поцелую?

И, не дожидаясь разрешения, тут же расцеловала Семена, да так, что подошедшие Вахтанг и Тарас только завистливо присвистнули.

* * *

— Итак, какой у меня бюджет? — повторил Семен Гусь партнерам, когда Любка и девочки ушли и они остались одни в зале ресторана.

— А сколько тебе нужно? — вновь спросил Тарас несколько отстраненно, откинувшись в кресле и пристально разглядывая израильского гостя.

— Если говорить только о его безопасности, — кивнул Семен на Иосифа, — то нисколько. Я просто сегодня же увезу его в Израиль вместе с Любкой и Мариком. — И он посмотрел на свои наручные часы. — «Эл Ал» летит через шесть часов, мы как раз успеем.

— А второй вариант? — спросил Тарас.

— А второй вариант — это безопасность вашего бизнеса и всего Брайтона. Или итальянцы сделают вас, или мы сделаем итальянцев.

— А ты кыто? — в упор спросил его Вахтанг Рисадзе и всей своей мощной грудью налег на стол.

— Семен в советской армии был командиром десантной роты, а теперь в Моссаде занимается спецоперациями, — ответил Иосиф за брата. — Больше, к сожалению, даже я не знаю.

— Ты уже сказал слишком много, — сухо заметил ему Семен и снова обратился к Тарасу и Вахтангу: — Итак, мой бюджет?

* * *

Но время шло, приближалось открытие ресторана-кабаре, а никаких нападений на Иосифа или «Распутина» не было, и матерого Семена Гуся это нервировало больше всего. Он уже оборудовал все входы в «Распутин» постами круглосуточной охраны, скрытыми за пуленепробиваемыми стеклами, а в слуховых окнах на чердаках соседних домов посадил не только чучела стрелков, но и настоящих снайперов. По его настоянию Любка с Мариком переселились в «Распутин», где часть бейсмента-подвала была спешно переоборудована в небольшую квартиру со спальней для Иосифа и Любы, удобной ванной и детской для Марика. Два рослых телохранителя из Brick Corporation Ltd. с легальным оружием неотлучно сопровождали Иосифа днем, а ночью сидели с короткоствольными «Узи» у дверей его спальни.

Понятно, что нависшая над Иосифом опасность заставила Любку забыть о скандале. Уволив филиппинку Марию, она по ночам с прежней, если не большей, страстью любила Иосифа так, что теперь уже он просил у нее пощады. Но Любка не знала, что это такое. Страх за Иосифа терзал ее душу, она смертельно боялась, что каждая ее ночь с любимым — последняя, и зацеловывала его «маленького Йосю» не от жадности к сексу, а от щемящей душевной нежности. Но «маленький Йося» не понимал этого отличия и при каждой серии Любкиных поцелуев взрастал так стремительно, как из ракетных шахт поднимаются СС-20. И, чувствуя свою новую боевую готовность, Иосиф опять хватал Любку за талию и сажал на себя…

Звуков яростной Любкиной скачки не выдерживали даже стальные нервы охранников компании Brick Corporation, дежуривших за дверью. Потея от учащенного дыхания, они пили ледяную воду из кулера и мокрыми холодными салфетками усмиряли напряжение паха.

* * *

Воскресенье, 4 сентября, Labor Day — всеамериканский Праздник Труда и торжественное открытие «Распутина».

Уже с шести вечера два духовых и эстрадных оркестра, сменяя друг друга, заглушали рокот океанского прибоя.

Ослепленное солнце сконфуженно взирало на шествие бриллиантов по красной ковровой дорожке, лежавшей на аллее под высокими цветочными арками из отборных красных роз.

Эта аллея вела гостей от автомобильной парковки к парадному входу в «Распутин», и — о господи! — какие это были гости! Голливудские кинодивы и звезды эстрады, вашингтонские сенаторы и высшие чины из Олбани и нью-йоркской мэрии, знаменитые ведущие главных телеканалов АВС, СBS и NBC и, конечно, весь брайтонский бомонд — именно от его бриллиантов слепло и сконфуженно стекало в океан завистливое американское солнце. Каким образом эти нищие эмигранты заработали в Америке или вывезли из СССР и протащили через советскую, австрийскую, итальянскую и американскую таможни такое количество крупных, как куриные яйца, бриллиантов, рубинов и сапфиров, не знали даже главные борцы за еврейскую эмиграцию из СССР сенаторы Чарльз Веник и Генри Джексон.