Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

— Нет, Олег Юрьевич, не ослышались… Василий Иванович отпустил нас в город за покупками с условием, что мы купим его жене то же самое, что будем приобретать для себя… Вот и всё. А я, дурёха, проболталась!

— Он и деньги дал? — осторожно, чтобы ненароком не прервать так хорошо начавшуюся увертюру, поинтересовался Казаченко.

— Олег Юрьевич, я вас умоляю, какие деньги?! Да этот жлоб за копейку удавится или… удавит! Никаких денег он нам не давал… Он и шубу-то вовсе не своей жене везёт, а дочери или любовнице своего начальника… Вы думаете, он первый раз выезжает с нами? Фигушки! Пятый! Его что? За выправку и зычный голос с нами посылают? Нет, конечно. «Отстёгивает» кому-то из начальства — вот и посылают! Хотя, если посмотреть с другой стороны, вроде достойного посылают, он же не простой «кирпич» — орденоносец! А орденок-то, знаете, как он заработал?

— Ну откуда же мне, дипломату, знать про «кирпичные» ордена?

— Ну да… В общем, был у нас в ансамбле один талантливейший артист, Миша Барышников. К главным ролям его почему-то не подпускали — танцевал на втором плане, хотя весь коллектив считал его золотым самородком…

— Ясное дело! — подлил масла в огонь Олег, хотя заранее знал, о чём пойдёт речь.

* * *

«Парижский казус» — под таким названием в историю контрразведки вошла неудачная попытка Барышникова остаться за рубежом — стал хрестоматийным. На нём учились «искусству» предотвращать побеги все оперработники, впервые выезжавшие за границу в составе советских делегаций и тургрупп.

— Кроме того, — продолжала Ольга, — Миша всем устраивал какие-то нелепые проверки, чтобы, значит, выяснить, кто же он, этот человек из КГБ. Может быть, поэтому он и привлёк внимание Василия Ивановича.

Сдружились. Разгуливали в обнимку, не таясь. Друг от друга — ни на шаг. Куда один — туда следом и другой. Мы их так и звали: «иголка с ниткой»! А Василий Иванович, мы тогда его просто Васькой звали, уж такой он был заводной и развесёлый, уж такой компанейский… И водку с нами пил, и на гитаре играл, и песни пел, да не какие-то патриотические, нет! Всё больше на запрещённые нажимал — то песни Высоцкого, то Галича исполнит. Но делал это не демонстративно, а так, чтобы наше руководство ничего не знало. Конспиратор хренов! Вместе с Мишей стал разыскивать «человека из КГБ» и всё предупреждал нас: «Берегитесь стукачей, девчата, не верьте никому. КГБ, он щупальца свои везде раскинул!»

Ну разве могло кому-то из нас прийти в голову, что наш осветитель Васька и есть тот самый стукач, тот самый «кирпич»?! Что и говорить, не обидел Бог Ваську талантом… Таким богатейшим даром перевоплощения наделил! Ему бы на большую сцену, а он, дурак, в «кирпичи» подался. Ну, да Бог ему судья!

Михаил Барышников на сцене

…Закончили мы гастроли в Париже, и нам, как обычно, полагался один день на экскурсии и посещение магазинов. Ходить поодиночке за границей строго запрещалось, поэтому все разбрелись по трое-четверо. Старшим нашей группы назначили Ваську — это первое, что меня удивило. Впрочем, на этом сюрпризы не кончились… Н-да… Ну, вот, значит, я, Васька и Миша отправились в Лувр, а на обратном пути хотели заглянуть в «Тати» — магазин самых дешёвых в Париже товаров. Пока шли к Лувру, Васька купил дорогущий мужской одеколон «Жюль». Да не одну упаковку — пять! Мы с Мишей, конечно, очень удивились и давай допрашивать Ваську, откуда у него столько денег. Он не стал юлить, ответил прямо: московские друзья-фарцовщики дали. Мы не поверили, потому что фарца если и даёт деньги, но только не на одеколон — на джинсы, мохер, да! Но, в общем, дело не в одеколоне… Как только мы поравнялись с американским посольством, Миша нам и говорит: «Ну что, друзья, прощайте! Я уже пришёл…» Разворачивается и бегом бросается к охраннику. Да не тут-то было! Васька в два прыжка догнал его и с такой силой ударил по голове пакетом, где «Жюль» лежал, что бедный Миша снопом рухнул на тротуар… Голова вся в крови, стонет, умоляет Ваську отпустить его… Какое там! Васька первым делом выдернул ремень из Мишиных брюк, связал ему ноги, а потом как заорёт на меня: «Что стоишь, дура, такси зови!» Таксомоторов в Париже пруд пруди — стоит поднять руку, как сразу целая очередь выстраивается… Остановила я машину, а у самой слёзы из глаз фонтаном! Меня и сейчас в дрожь бросает от воспоминаний, а ведь десять лет прошло!..

…Пока ехали в наше посольство, Васька всё приговаривал: «Недаром я за тобой, гад, присматривал. Знал, что ты остаться хочешь! Одного не знал, что свою шкуру ты американцам продать решил…»

В посольстве Васька вызвал по внутреннему телефону какого-то Пётриваныча и сдал ему Барышникова буквально с рук на руки — Миша на ногах сам держаться не мог. Из их короткого разговора я поняла, что оба они, и Васька и Пётриваныч, — кагэбэшники, и давно знакомы…

Мне запомнились слова, которые Пётриваныч на прощание сказал Ваське:

«Ну, Василий, поздравляю! Сверли дырочку на кителе — орденок тебе обеспечен!»

— А с Михаилом что?