Эликсир для избранных

«Он вообще-то американец».

«Хорошо, американо-канадскому инвестброкеру?»

«Не знаю. Сам и спросишь».

«Постой, чем все-таки занимается этот твой Стив? Поточнее можно?»

«Я знаю об этом только со слов Ксении. Она говорит, что он – кто-то вроде скаута. Ищет молодые перспективные компании, идеи и технологии и предлагает их инвесторам».

«В какой области ищет?»

«Медицина, фарма, биотехнологии».

«А он в этом понимает?»

«У него два образования. Он изучал химию в MIT, и еще у него MBA».

«MIT?»

«Массачусетский технологический институт».

«Золотой мальчик».

«Да, он умненький».

«Ладно, поговорю с ним. Не проблема. Заодно разомну свой английский».

«Можешь. Но вообще он сносно говорит по-русски».

«Интересно».

«У него русские корни».

«Дореволюционные?»

«Нет. Там какая-то сложная история. Его дедушка с бабушкой приехали в Штаты после войны из Европы. Перемещенные лица или невозвращенцы, что-то в этом роде».

«Вот оно что».

«Значит, я дам ему твои координаты?»

«Конечно».

«Спасибо тебе. Его зовут Стив Лейн».

«Я помню».

«Компания, в которой он работает, кажется, называется Blackwell Synergy».

«Ничего мне не говорит».

«А ты погугли». Смайлик.

«А ты не учи».

«Не обижайся. Как твоя жизнь?»

Может быть, у нее тоже тысяча вопросов ко мне? И нет времени, чтобы их все задать? В глубине души мне хочется, чтобы ей было не все равно. Но я не уверен, что это так.

«Нормально».

«Работаешь все там же?»

«Да».

«Как твой журнал?»

«Выходит пока».

«Я иногда читаю сайт».

«Уж не знаю, радоваться этому или огорчаться».

«Не парься. Я все понимаю, что у вас там происходит».

«Радует, что ты не теряешь связи с родиной». Смайлик.

«Ну а в личной жизни как? С кем-то встречаешься?»

Интересно, когда женщина задает тебе такой вопрос, это означает что? Что ты ей не совсем безразличен? Или что уже настолько безразличен, что она может совершенно спокойно слушать про твои встречи с другой? И ведь если спросить, ни за что честно не ответит.

«С кем-то встречаюсь».

«Ладно, не хочешь – не говори».

Я подумал, что если сказал бы ей про Алину, то имел бы право спросить про ее жизнь. Про этого… Карни? Серьезно у них или нет? Но шанс был упущен, Лена начала прощаться.

«Тогда пока».

«Пока».

И вдруг:

«Я обещаю писать почаще». Смайлик.

Это еще что значит?

«Пиши. Буду рад». Отбой.

Москва, наши дни

Буду рад? Это как сказать! Когда она ушла, я несколько месяцев страшно, до изнеможения хотел, чтобы она вернулась. Чтобы поняла, что совершила ошибку, что ей без меня плохо. Мечтал, как сладко мы будем мириться, а потом начнем все сначала. Я ждал от нее звонка, или мейла, или почтового голубя. А затем наступило время, когда я уже не хотел, чтобы она возвращалась. Внутри меня стало пусто, но спокойно. И я стал бояться найти в почте письмо от нее, потому что чувствовал, что уже не смогу начать снова. В это время я тосковал уже не по Лене, а по чувству, которое у меня было к ней когда-то и которое, как мне казалось, ушло навсегда. А потом наступила полная тишина. Я вообще перестал чувствовать что-либо. Я ощущал себя человеком, который попал в аварию и теперь осторожно ощупывал свои руки и ноги и с облегчением понимал, что, кажется, все цело. Я постановил считать себя выздоровевшим. И вдруг сегодня я понял, что снова содрал корочку с ранки. А если она правда начнет писать? Что тогда будет? А может, и не будет писать, может, это она так – из вежливости. Пять лет не писала, а тут появилось дело… ну и… А я теперь буду ждать. Я откинулся на спинку стула и попробовал отогнать мысли о Лене, но не смог. Мы с ней вообще-то не должны были встретиться и тем более пожениться. «Мы с тобой из разных песочниц», – смеялась она. И это было правдой. Я – книжный мальчик из интеллигентной, но небогатой семьи. Прадед Павел Алексеевич оставил нам в наследство квартиру на Новинском и славные воспоминания, но последующие поколения ничем особенным не отличились. Мои папа и мама, бабушки и дедушки были людьми добрыми и порядочными, но ничем не примечательными. «Захудалый род», – иногда говорила про нас сестра Катя. Я в ответ криво улыбался, ощущать себя членом семьи, постепенно приходившей в упадок, было не слишком приятно.

Лена росла совсем в другой обстановке. Ее отец – карьерный дипломат Виктор Иванович Новожилов – много лет прослужил в МИДе и, продержись Советский Союз еще немного, точно стал бы заместителем министра, а может быть, даже и министром. Всю жизнь он катался по всяким-разным заграницам и уже на излете своей дипломатической карьеры стал послом в Алжире. В 90-е, когда к власти в МИДе пришли новые люди, посла Новожилова отозвали и отправили на пенсию. Но Виктор Иванович не растерялся и не пал духом. Уже в немолодые свои годы он подался в бизнес, стал консультировать частные фирмы, наладившиеся продавать в тот же Алжир и другие африканские страны запчасти к советской военной технике. Это приносило папе Новожилову недурной доход, и он содержал семью в полном порядке вплоть до самой своей смерти.