Эликсир для избранных

Он не услышал, как отворилась входная дверь. Не любил, когда петли скрипели, всегда тщательно смазывал их. Повернув голову, увидел Ариадну. В тот день в школе не было занятий, и он не ждал ее. Девочка стояла и молча смотрела на происходившее. Кончак замер. «О господи! – подумал он. – Как давно она там стоит?» Рыжая Лизавета открыла глаза, чтобы посмотреть, что случилось…

– Ой! – произнесла она, увидев Ариадну, и прикрыла руками грудь.

В комнате воцарилась тишина. Кончаку казалось, что немая эта сцена длилась целую вечность. Наконец Ариадна развернулась и опрометью бросилась вон из комнаты…

Несколько дней она не появлялась. Кончак тоже не заходил к Заблудовским. Наконец однажды раздался громкий, как показалось Борису, демонстративный стук в дверь.

– Войдите, – крикнул Борис.

Дверь отворилась, и Ариадна вошла в комнату, держа под мышкой связку учебников и тетрадей. Она прошла к столу, стараясь не глядеть на Кончака. Он решительно не знал, что сказать и нужно ли вообще что-то говорить. Может, лучше сделать вид, что ничего не произошло?

– Здравствуйте, Ариадна Павловна, – произнес он наконец.

– Здравствуйте, Борис Ростиславович, – ответила девочка, по-прежнему не поднимая глаз.

«Что сказать? Что сказать?» – мучительно размышлял Кончак.

– Ариадна… э-э-э… Я должен принести вам свои извинения…

– Нет, это я должна извиниться, – перебила его Заблудовская и впервые посмотрела на него. – Мне следовало постучаться.

– Н-да… – промямлил Кончак. – Но…

– Могу я задать вам вопрос, Борис? – Ариадна как будто не слышала его.

– Да, конечно, – с готовностью закивал Кончак.

– Вам дорога… эта женщина?

«Правда – лучшая политика? – подумал Борис. – Или как?»

– Нет, – ответил он.

– Но вы занимались с ней… этим.

– Да.

– То есть мужчина может заниматься этим с женщиной, но при этом не любить ее?

– Да, такое бывает.

– Разве это честно?

«Боже, о чем я с ней говорю?!» – подумал Борис.

– Женщина тоже иногда занимается этим с мужчиной, не любя его.

– В чем смысл?

«Господи, если бы я знал!»

– Бог дал нам страсти…

– Зачем?

– Я не знаю.

– Папа говорит, что любовь – это награда человеку за то, что он продолжает свой род.

– Ваш папа – очень умный человек, но он слишком большой материалист…

– А вы думаете, что любовь имеет смысл сама по себе?

– Да.

– Ради удовольствия?

– Не только.

– А ради чего?

«Как ей объяснить?!»

– Любовь, она… она состоит как бы из двух чувств… низкого и высокого… Когда низкое без высокого – это плохо, но и высокое без низкого – тоже нехорошо… А когда эти два чувства сливаются вместе – это счастье…

Ариадна помолчала.

– А со мной вы тоже будете делать такое… как с этой женщиной?

Борис почувствовал себя боксером, пропустившим удар прямо в нос.

– Нет-нет! Что вы! – вырвалось у него.

– А почему же нет? – спросила Ариадна, как будто даже обиженно. – Я что же… не заслуживаю? Я недостаточно привлекательна?

Борис окончательно смешался.

– Да нет же! Я совсем не то хотел сказать! – Он опустился на колени рядом со стулом, на котором сидела Ариадна, и сжал ее руки в своих ладонях. – Я хотел сказать, с вами все было бы иначе!

– Как?

– С вами бы высокое и низкое соединились бы, наконец, для меня. Это было бы прекрасно, Ариадна, поверьте мне!

Девушка некоторое время сидела молча, потом повернула голову и внимательно посмотрела Кончаку в глаза.

– Тогда вот что, – сказала она. – Тогда поцелуйте меня, Борис Ростиславович!

Москва, наши дни

Мысль о том, что исследования прадеда неожиданно «срифмовались» с опытами биохакеров, меня очень занимала. «Павел Заблудовский – основоположник биохакинга! – размышлял я, сидя в своем редакционном кабинете. – Мы-то думали, он – научная реликвия, историческая окаменелость, а он, оказывается, живее всех живых… По крайней мере, теперь я могу предположить, что от меня нужно Стиву Лейну и Blackwell Synergy. Но надо все-таки еще поговорить со знающими людьми…»

Я побарабанил пальцами по столу и снял трубку внутреннего телефона.

– Алле, – послышался на другом конце голос Юры Брусникина, корреспондента отдела экономики, писавшего о фондовом рынке.

– Здравствуй, Юрик!

– Здрасте, Алексей Петрович!

Я любил Брусникина. Он был толковым и работящим журналистом. Несмотря на молодость, а лет ему было двадцать пять, Юра хорошо разбирался в теме и имел толстую «записную книжку» – контакты всех нужных людей в мире финансов. Единственным его «недостатком» было хорошее воспитание. Ко всем сотрудникам старше тридцати лет он обращался на «вы» и по имени-отчеству. Отучить его от этой «вредной» привычки мы не могли.

– Слушай, Юра! Ты же всех знаешь… – погладил я его.

– Ну уж, всех… – засмущался Юрик, – но кое-кого знаю… А вам кто нужен?

– Мне, Юра, нужен человек, разбирающийся в венчурных инвестициях, да не просто, а в области биотехнологий, фармацевтики и прочих таких дел. Есть кто-нибудь на примете?

– Ммм… Есть, – мгновенно выстрелил Брусникин. – Фамилия его Капчевский.

– А он где работает?

– Нигде. На себя работает. Вроде ИП.

– И чем промышляет?

– Он себя называет консультантом.

– А на самом деле?