Эликсир для мертвеца

— Не знаю, — ответил Хуан. — Но для нас этого оказалось достаточно. Я отправился к благородному Франсеску де Сервиану, который хорошо знал моего дядю по совместным делам, он справедливый, добрый человек и согласился поручиться за нас как за новообращенных.

— И вы взяли его фамилию? — спросил Исаак.

— С его разрешения взяли. Так безопаснее. Я Хуан Сервиан, а моя Дольса Франсеска Дольса Сервиан, но я стараюсь звать ее Франсеской. А человек, которого вы слышали, — проклятье нашей жизни. Он сосед, который хочет получить нашу землю в аренду по хорошей цене, если сможет доказать, что я снова впал в прежнюю веру. Он приходит в любое время, подглядывает, подслушивает, старается нас выжить.

— Мы тронемся в путь до рассвета, — сказал Аструх.

— Мне тяжело отпускать старого друга моего отца в такое время, — сказал Хуан, — но я буду очень благодарен.

— Как рано нам придется вставать? — с тревогой спросила Бонафилья.

— Наш сосед много пьет вечерами, — сказал Хуан.

— Он долго спит? — спросил Исаак.

— Не всегда, — ответил Хуан, — но иногда ему трудно подняться с постели, пока колокола не зазвонят к обедне.

Глава четвертая

В предрассветной темноте Ракель лежала на боку на краю узкой кровати, прислушиваясь к легким звукам, которые издавал кто-то, тихо ходивший внизу. Она делила крохотную кровать с Бонафильей и провела долгую, неприятную ночь с бессонницей и странными сновидениями. Довольная тем, что это кончилось, она соскользнула с кровати, открыла ставни и надела платье в бледном свете луны. Пальцами привела в порядок волосы, как только смогла, растолкала Бонафилью и спустилась по лестнице. Франсеска была на кухне, готовила еду при свече.

Все еще страдая от удушливой подавленности, Ракель выбежала из дома, нашла за ним маленькую засыпную уборную, потом пошла во двор умыться. Холодная вода из колодца на лице, шее, руках прояснила ей голову. Вслед за криком совы последовала ссора маленьких пташек, которые прятались ночью, и внезапно сильный запах хлеба из наружной печи заполнил воздух и отогнал последние ночные кошмары.

Когда Ракель вошла, Франсеска робко улыбнулась и подала ей льняное полотенце. Когда девушка вытерлась и снова одернула платье, Франсеска положила перед ней на стол булку грубого сельского хлеба, большой кусок сыра из козьего молока и поставила корзинку с фруктами. Пока Ракель ела, Франсеска принесла еще булок из печи, разложила их на столе для остальных и села напротив девушки.

— У вас нет помощников? — спросила Ракель.

Франсеска покачала головой.

— Только десятилетняя девочка, она сейчас с больной матерью. Очень много людей умерло в черную смерть, осталось мало таких, кого можно нанять, и совсем нет таких, кто согласен работать за те деньги, какие мы можем платить. Сама я не жалуюсь, но Хуану трудно управляться с фермой всего с несколькими дополнительными работниками в жатву. Но моему старшему, Роберу, почти пять лет, он уже многое умеет, — добавила она с робкой гордостью. — Скоро он сможет помогать своему папе.

— Жаль, что мы не можем помочь, — сказала Ракель.

Франсеска беспомощно улыбнулась и промолчала.

Дверь открылась, и со двора вошла толпа мужчин.

— Спасибо за превосходный завтрак, сеньора, — сказала Ракель. — Я сейчас вернусь.

— Доброе утро, сеньора Франсеска, — сказал Аструх, оценивающе глядя на стол. — Какое приятное зрелище.

— Папа, — сказала Ракель, подойдя к отцу, который завершал утренние молитвы. — Я хочу сделать что-то для Хуана и его жены. У них здесь нелегкая жизнь.

— Что ты предлагаешь? — спросил ее отец.

— Им пригодилась бы хорошая ткань для себя и детей, — ответила девушка. — У меня есть полотно, над которым я собиралась работать, но я могу купить новый отрез в Перпиньяне.

— Не лучше ли оставить ей лекарство от кашля для ребенка? Оставь ей побольше — они очень рисковали ради нас. Я поговорю с Аструхом, — сказал Исаак. — Он взял много ткани, чтобы показать торговцам, а потом оставить дочери. Больше, чем ей нужно. Поройся в корзине, посмотри, что там может понадобиться этой семье.

Ущербная луна была все еще достаточно высоко в небе на западе, чтобы освещать дорогу, когда компания из Жироны покидала ферму. Франсеска стояла в дверях, сжимая полученный от Аструха тяжелый узел. В нем был тонкий лен для белья и шерсть для зимней одежды, тканей было больше, чем она мечтала иметь сразу. На кухонной полке стояла корзинка с разными лекарствами, с тщательно написанными ярлыками и указаниями, Франсеска знала буквы и могла их прочесть. Хуан, охранники и слуги-мужчины оседлали лошадей и мулов; запрягли вьючных животных в телеги. Всех животных вели по дороге с негромкими подбадриваниями в тщетной попытке не дать им шуметь. Кобылка Юсуфа раздраженно заржала и затрясла головой. Ее удила зазвенели в утренней тишине.

— Ш-ш-ш, — негромко произнес он, но попусту.

— Нужно было обвязать им копыта соломой, — пробормотал Аструх. Дуран пожал плечами и продолжал идти. Никто другой не ответил.