Эликсир для мертвеца

— Право же, нет, — ответил Давид. — Я был очень изумлен, увидя вас. Я предполагал, что художник, писавший ваш портрет, солгал, однако надеялся, что не очень.

— Вы говорите правду? — спросила она. — Или это ваша обычная любезность? Я заметила, что вы всегда любезны и вежливы.

— Правду; — ответил он сухо. — Все хвалили вашу добродетель и вашу скромность — они меня не удивили. И робость, на которую жаловался ваш брат до того, как было заключено соглашение о браке, показалась мне дополнением к вашим добродетелям. Но я не верил, что они будут сочетаться с такой красотой. Все, что говорили о вас, правда, — сказал он так негромко, что уже заинтересовавшийся Юсуф едва расслышал.

Мальчик услышал резкий вдох, а затем шелест одежды.

— Бонафилья, в чем дело? — спросил Давид. — Куда вы?

Повернувшись, Юсуф увидел движение подола платья Бонафильи по камням, когда она встала. Потом и все остальное — в том числе и залитое слезами лицо, — когда она побежала по двору, затем по ступенькам в дом.

— Черт возьми, что это значит? — услышал он недоуменный голос Давида.

В эту же дремотную вторую половину дня сеньора Хуана искала покоя в саду ее величества, где сидела с шитьем на коленях и наблюдала, как пестрая кошка Маргариды крадется к листу под кустом. Это ее занятие прервал знакомый голос:

— Сеньора Хуана, я не ожидал вас здесь обнаружить. Весь мир спит в послеполуденной жаре.

Хуана подняла шитье и повернула голову.

— Сеньор Пигбаладор, в саду я искала только прохладного ветерка. Не ожидала найти здесь что-то иное — даже вас.

— Ее королевское высочество занято где-то в другом месте, поэтому я осмелился искать вас в этом убежище. Но неужели я для вас всего лишь что-то иное?

— Нет, не всего лишь, — ответила Хуана. — Думаю, вас можно назвать веселым собеседником. Хотя я знаю вас не особенно хорошо и не уверена, можно ли доверять вам…

— Доверять мне? — резко переспросил Бонсом.

— Видеть в вас постоянно источник веселья. Я уверена, что у вас, как и у большинства людей, бывают скучные минуты.

— Никогда, — сказал он.

— В январе, когда льют дожди, вы страдаете от холода, а земля слишком мокрая для охоты?

— Тогда я велю развести в камине огонь, принести горячего вина с пряностями и рассказывать веселые истории.

— Должно быть, это очень утомительно, — сказала Хуана.

— Когда хочу быть хмурым, сварливым, — сказал Бонсом, — я покидаю друзей и срываю дурное настроение на нескольких избранных слугах, которым хорошо плачу, чтобы они это терпели.

— Нужно запомнить, — сказала Хуана.

— Но я забылся, сеньора. Непростительно шутить в доме плача. Судьба нанесла вам жестокий удар. Оставить вас в покое?

— Нет, сеньор, — сказала Хуана. — Вы отвлекли меня от печальных мыслей. Я благодарна.

— Я удивляюсь, что вы не возвращаетесь в загородное имение, чтобы избежать бездумных разговоров с такими, как я, — сказал Бонсом.

— Ее королевское высочество упорно настаивала, чтобы я вернулась к ней, — сказала Хуана. — Она считает, что при создавшихся обстоятельствах так будет лучше.

— Принцесса Констанса в высшей степени любезна, — сказал Бонсом.

— И хотя после смерти моего мужа прошло совсем немного времени… — Хуана сделала паузу. — Она уже говорит о различных партиях для меня. Боится, что одной мне будет трудно. Говорит, кто-нибудь приятный, кто сможет охранять мои интересы.

— Помните, я предлагал то же самое, — сказал Бонсом.

— Да, сеньор. Предлагали. Тогда я надеялась, что в этом не будет необходимости. Но теперь, — сказала она с тревогой в глазах, — право, не знаю, что мне лучше всего делать.

— Вот потому другие и берутся думать за вас. Прислушайтесь к ним, сеньора.

Хуана подалась вперед и посмотрела прямо в глаза Бонсому.

— Но скажите, сеньор, как я могу выбрать мужа из Перпиньяна? Всякий раз, когда кто-нибудь называет какое-то имя, я боюсь, что этот человек затравил моего мужа до смерти.

— Вы верите в это?

— Я этого боюсь. Скажите, что вы знаете о доне Рамоне Хулиа?

— То, что знают все, — осмотрительно сказал Бонсом.

— Скажите мне, — попросила Хуана. — И не вежливую ложь, сеньор, а правду.

— Это труднее. Могу сказать, что сейчас он отчаянно нуждается в деньгах.

— Мог бы он пойти ради них на убийство?

— Если б считал, что при этом может избежать опасности для себя. Он не особенно смелый человек, но страсть его жизни, сеньора, азартные игры. К сожалению, он не разумный и не искусный игрок. Я слышал от него, что ему принадлежит доля в рейсе «Санта-Марии Нунсиады», и он надеется вернуть утраченное состояние, когда она вернется. Возможно, будь у него состояние, он перестал бы играть.

— Разве может леопард избавиться от своих пятен? — сухо спросила Хуана. — Или, что еще более важно, готов ли Рамон Хулиа нарушить закон, чтобы обрести это состояние?

— Только если будет уверен, что не попадется.

— И притом он все-таки ваш друг.

— О, да. Я нахожу его очень веселым, хотя, когда много жалуется, он может стать утомительным. А почему вы спрашиваете?

— Я думаю, что без такого мужа можно обойтись.