Эликсир для Потрошителя

— Да пойми же. — прошептала она, склонившись к моему уху. — Если мы получим его признание, у меня на руках будут такие козыри… Да этот Тихонов все сделает, что я попрошу! Ведь сама видишь, он решил от меня избавиться. Значит, я права, это не мои фантазии. Все правда! И он отыграет все назад.

Ее слова показались мне горячечным бредом.

— Алена, да ты просто до смерти его забьешь. — тоже шепотом сказала я. — Пусть его допросят те, кому положено.

Алена нерешительно посмотрела на меня:

— Ника, выйди в коридор. Он мне все расскажет.

— Нет! Если я выйду, то вниз, звонить в полицию.

— Ладно, оставайся. — она рывком подняла стул. — Но признание мне необходимо. Так что я буду продолжать.

— Нет! — теперь мне казалось, что я вижу не прекращающийся кошмар. Алена, которую я так любила, на глазах превращалась в монстра. — Алена, я умоляю. Не надо его бить. Давай вызовем полицию!

— Что, с**а, добренькая? — внезапно раздался чуть охрипший голос парня. — Тебе по*уй, что со мной в камере сделают, главное белых ручек не замарать?

— Ты хотел нас убить? — не веря своим ушам, уточнила я. — А теперь тебя возмущает, что меня не волнует твое самочувствие?

— Чего ж тогда дергаешься? — его губы искривились в полуулыбке-полусудороге.

— Я не хочу, чтобы убийцей стала моя подруга!

— Да неужели? — теперь его тон стал откровенно издевательским, и я порадовалась, что челка по-прежнему прикрывает глаза. — Если я останусь жив, я придушу вас обеих, как куриц.

— Ну что? — с торжеством спросила Алена. — Тебе все еще его жалко, или я могу наконец перейти к делу?

— Да погоди ты! — заторопилась я. — Он же пошел на контакт. Тебе что, просто избивать нравится?

— На контакт, говоришь, пошел? — деловито спросила подруга. — Ладно, проверим. Ну так что, тебе Тихонов велел убить только меня, или подругу тоже?

Парень молчал. Алена снова с силой ударила его по лицу, его длинная челка отлетела в сторону, и я наконец увидела черные, ввалившиеся глаза. Выражение разобрать не удалось, но мне показалось, там была не столько злость, сколько тоска.

— Алена! Давай я с ним поговорю!

— Ладно, я передохну. — пожала могучими плечами она. — У нас вся ночь впереди.

— Как вас зовут? — осторожно спросила я у пленника.

— Александр Гаврилович. — после минутной паузы хрипло ответил он, вновь растягивая губы в полугримассе. — А тебя, прошмондовка?

— Я Ника. — кротко ответила я, решив во что бы то ни стало разговорить несостоявшегося убийцу. — Саша, вас правда послал директор медцентра?

— Нет.

— Видишь? — с сердцем спросила Алена. — Конечно, он будет все отрицать. Нечего церемонии с ним разводить!

— Погоди! Саша, но если нет, почему вы решили нас убить?

— Мне захотелось. — он продолжал ухмыляться. — Удавка сама прыгнула в руки. Мне просто дико захотелось вас душить. Чтобы смотреть, как вы бьетесь в агонии.

Сильно побледнев, Алена смотрела на него так, словно увидела привидение. Странно, она же и так понимала, что он пришел не играть с нами в карты, а убивать. Почему ее так испугало это признание? Или она до последнего надеялась, что маньяк расколется и свалит все на Тихонова, а теперь надежда умерла?

Я беспомощно смотрела на Алену. Неужели мы так и не вызовем полицию? Подруга молчала, глядя куда-то в стену. Потом очнулась и решительно сказала:

— Значит, делаем так. Ты сейчас напишешь на листочке признание — тебя послал к нам директор медцентра Тихонов, сказал, где мы живем, и лично дал удавку и отмычку. Зачем — ты не знаешь. Напишешь?

Парень сидел молча, вновь опустив голову.

— Если нет — ну что же, зовем полицию. В самом деле, пачкать о тебя руки я не хочу. Если ты не сознаешься, ты мне нафиг не нужен. Так что, будем писать?

В ответ доносилось только напряженное дыхание. Алена кивнула мне:

— Давай, Вероника, звони.

— Нет! — парень аж вскинулся. — Твоя взяла, я напишу!

— Отлично. — повеселела Алена. — Ника, лист бумаги у тебя есть?

Я бросилась к чемоданам, выкинула прямо на пол сложенные платья и достала толстую книгу по генетике:

— Тетради нет, но можно вырвать отсюда.

— Годится! — Алена лихо вырвала заглавный лист и положила его на подоконник. Я пристроила туда же шариковую ручку, а Алена развязала пленника, снова заломила ему за спину левую руку и подвела к окну.

— Пиши! — скомандовала она. — Я, Александр Гаврилович… давай фамилию свою пиши! — пришел в номер к Веронике Неждановой и Алене Румянцевой, чтобы удушить их с помощью удавки. Удавку мне дал директор медицинского центра «Феникс» Борис Петрович Тихонов. Он сказал, что у женщин есть компромат на его медцентр, и потому их надо убрать. Выйдя в гостиницу, я отмычкой вскрыл номер…

Она медленно диктовала письмо-признание, а я потихоньку приходила в себя. Наконец, в мозгах прояснилось, и до меня дошел весь ужас происходящего: Алена собиралась отпустить маньяка! Ей нужно признание, чтобы шантажировать директора, а маньяк не нужен. Но… Он же кого-то обязательно убьет! А может, он убьет и нас с Аленой… Она сошла с ума!

Тем временем парень дописал признание, поставил подпись и число, и Алена бросила мне исписанный книжный лист: