Эликсир для Потрошителя

Время словно остановилось. Я так и сидела на кровати с письмом в руке, когда раздался резкий стук по дверному косяку. Даже не спросив, кого черти несут на ночь глядя, я отодвинула тумбочку и открыла дверь. Встревоженная Алена, как вихрь, ворвалась в номер и напала на меня с расспросами, но я лишь молча сунула ей в руки листок.

Она читала долго, словно не веря своим глазам. Затем опустила руку и сказала:

— Уезжай из города.

Я молчала. Алена какое-то время мрачно смотрела в окно, затем быстро разделась и легла, отвернувшись лицом к стене. Через некоторое время я легла тоже. Ночники над кроватями так и остались включенными.

До утра я не смыкала глаз, борясь с внутренними демонами.

«Мне нужна твоя душа, Вероника…»

Настоящая, прежняя Вероника твердила: все разрешилось. Алена сама предложила уехать, ее не надо обманывать, твоя совесть чиста. Ты вернешься домой, к Ромке и сыновьям, будешь заниматься чистой наукой и радоваться жизни.

У тебя больше не будет ни одного спокойного дня, твердил внутренний голос. Алена погибнет тут одна, и ты до самой смерти будешь винить себя. Ты будешь совершать никому ненужные научные открытия, получишь докторскую степень, от которой никому не холодно, ни жарко. А настоящая наука о тебе и не узнает. Тебе уже скучно жить, а дальше будет только хуже.

Через пару лет ты постареешь окончательно. Тебе станет неприятно и стыдно глядеть на себя в зеркало. Мужчины перестанут оборачиваться тебе вслед, и даже для Ромки ты потеряешь былую привлекательность.

Но он меня любит! — возражала я. — Он доказал мне свою любовь на деле, и не однажды!

Да, но это странная любовь, продолжал внутренний голос, любовь завоевателя. Его не волновало, что ты вышла за него, не разлюбив еще другого. Что жила с ним, не испытывая ничего, кроме тоски и чувства вины. Что в твоих глазах годами не было радости. Его интересовало твое тело, и он его получил.

Мои сыновья… Что они будут делать без мамы? Они уже школьники, и скоро вырастут совсем, внутренний голос меня не жалел. Их будут интересовать девочки, рыбалка с отцом, для меня в их сердцах будет все меньше места. Да, им пока нужна моя забота, но… Никому, никому, никому не нужна моя душа, даже мне! Никому, кроме безумного генетика Самойлова.

«От себя не убежишь, Вероника…»

Кажется, сумасшествие заразно. Я словно воочию видела свое подступающее безумие: огромный мрачный подвал, в темноте которого терялась узкая лестница без перил… Но я уже начала спуск, и меня больше не пугала темнота.

Глава 22

Полтора века назад, 1891 год…

Нейл Крим отбросил в сторону очередную газету и глухо застонал. Еще одно убийство, и снова — ничего! Почему газетчики набросились на Джека-Потрошителя, слова голуби на отборное зерно, а про него молчат?!

Жуткая догадка обожгла затуманенное сознание. Джек-Потрошитель имеет в лондонских газетах огромную волосатую руку. Про него пишут сразу, стоит ему слегка порезать очередную шлюху. И никому не позволят отнять у него звание главного маньяка столетия. Поэтому про него, Нейла Крима, не напишут, даже если он истребит всех проституток Англии.

Три дня он пролежал в квартире, отказываясь от еды и питья. Но постепенно внутренняя энергия победила навалившуюся депрессию. Он снова вышел на охоту. Он бил, мучил шлюх в домах терпимости, но удовлетворения уже не получал. Жизнь потеряла дня него смысл…

И тут он получил очередной подарок судьбы. На вокзале он встретил небогатую миловидную девушку, которая ждала задержавшийся где-то поезд. Чтобы скоротать время, Нейл подошел к девушке и предложил ей ждать поезд вместе.

Они сидели в привокзальном буфете, и Лаура, проникшись к незнакомцу неожиданным даже для себя доверием, рассказала, что за свои 29 ни разу не подпустила к себе мужчину. Нейл с недоверием смотрел на нее. Нет, не бывает, не может быть на свете таких женщин! Они все самки, похотливые продажные самки! Все, кроме его матери. Его мать… ему кажется, или Лаура — ее точное воплощение? Она похожа на нее, да, похожа!

Он назначил девушке свидание на завтра, посадил ее на поезд, и всю дорогу до дома думал о ней. Зайдя в квартиру, он достал из большого походного чемодана маленький дагерротип матери. О да, это была вылитая Лаура! Он понял, что это знак свыше — именно тогда, когда он устал от жизни, когда почувствовал себя жалким неудачником, ему снова вернули утраченный смысл! Он женится на Лауре, у них родится сын, и уж он-то, его отпрыск, добьется той славы, в которой отказали Нейлу.

Он ухаживал за девушкой целый месяц, не делая даже попыток ее поцеловать. Убийства, проститутки, яды — все было забыто, как он думал, навсегда. Он не посещал бордели, не писал писем в газеты, его больше не привлекала посмертная слава. В конце декабря он предложил Лауре руку и сердце, и девушка согласилась стать его женой. В эту ночь они впервые были близки. И он наконец почувствовал себя неуязвимым.

* * *