Эликсир и камень

Норберг-Шульц ставит перед собой цель «исследовать психологические аспекты архитектуры, а не ее практическую сторону» [426]. Для этого он обращается к типично герметической идее греко-римской культуры, Kgeniusloci, или «духу места» [427]. Эта концепция была возвращена в европейскую культуру сначала Д. X. Лоуренсом, а впоследствии ее подхватил и развил Лоуренс Дьюрелл. Genius loci – это неосязаемая «духовная» характеристика, или качество, которое пропитывает и одушевляет то или иное место, обусловливая его уникальность и определяя его положение во всеобщем порядке вещей. Древний человек, подчеркивает Норберг-Шульц, знал, насколько важно приспособиться к духу того места, в котором проходит его жизнь. Для древнего человека «окружающая среда была полна смысла». Личность человека была неразрывно связана с духом места его обитания [428].

Для Норберга-Шульца цель архитектуры – конкретизировать этот genius loci. По его мнению, это достигается «при помощи зданий, которые вбирают в себя качества данного места и приближают их к человеку». Поэтому основная задача архитектуры – понять «предназначение» места. Таким образом мы защищаем землю и сами становимся частью всеобъемлющего целого [429].

Для Норберга-Шульца, как и для многих архитекторов античности и эпохи Возрождения, архитектурное сооружение является отражением духовного и герметического процесса – результатом акта художественного или поэтического творчества, а не научных расчетов и конструкций. Сам он провозглашал герметический принцип взаимосвязи микрокосма и макрокосма: «Чтобы обрести способность жить между небом и землей, человек должен «понять» оба эти элемента, а также процесс их взаимодействия». Под «пониманием» Норберг-Шульц подразумевает не научное знание, а некую форму познания, которая «предполагает постижение смысла». Для того чтобы иметь смысл, архитектурное сооружение должно находиться в гармонии и пропорции – как с самим собой, так и с окружающей средой. Когда человек видит смысл в своем окружении, он чувствует себя «дома» [430]. В конечном итоге «смысл» – это производная психики. Она зависит от идентификации личности и предполагает чувство «принадлежности». Таким образом, именно смысл составляет фундамент нашей жизни. Одна из основных потребностей человека – это потребность ощущать смысл своего существования [431].

По признанию самого Норберга-Шульца, его архитектурные принципы наиболее полно воплотились в работах эстонца Луиса Кана (1901 – 1974), который эмигрировал в Соединенные Штаты и стал самым известным американским архитектором послевоенной эпохи. Взгляды Кана наиболее полно отражаются в вопросе, который он задавал заказчику, прежде чем приступить к проектированию здания: «Каким хочет быть ваш дом?» По словам одного из комментаторов,

«…в первую очередь Кан воспринимал архитектуру с точки зрения места. «Комната» для него была местом с собственным характером, с собственной «духовной аурой», а дом представлялся ему «сообществом комнат». Город для него – это «совокупность мест, которые обязаны сохранять и поддерживать ощущение жизни» [432].

Именно так Кан в своих собственных терминах формулировал идею genius loci, пропагандировавшуюся Норбергом-Шульцем. Особенно сильное влияние на него оказали работы, посвященные философии, искусству и архитектуре Возрождения, которые начали появляться в 50-х и 60-х годах. По мнению таких специалистов, как Эдгар Уинд и Фрэнсис Йейтс, они подчеркивали вклад философии герметизма в культуру Возрождения, уменьшая влияние светского гуманизма до его истинных размеров. Именно в герметической архитектуре Возрождения черпал свое вдохновение Кан. Как отметил один из комментаторов: «Архитекторы эпохи Возрождения, проектировавшие церкви с центральной симметрией, на самом деле формировали духовную связь между микрокосмом человека и макрокосмом Бога.

Показательно, что сам Кан с удовольствием брался за создание священных сооружений, как иудаистских, так и христианских» [433].