Эликсир красоты, или Это всё Она (СИ)

Стоило старику выскочить в коридор, как Джером подошёл к стене, снял картину с невзрачным пейзажем, нагонявшим тоску, и, поставив её на пол, достал из кармана сюртука увесистый ключ, ввернул в скважину сейфа и извлёк из тёмного нутра флакон, переливавшийся зелёными всполохами. Сыворотка правды, он должен будет на месте убедиться, что его подозрения верны, и пусть это будет не совсем законно, но иначе Джером поступить уже не мог. У него не было времени. Он должен успеть!

Склянка была очень крепкой, но тем не менее он аккуратно обернул волшебную настойку в плотную тряпицу и уложил в свою кожаную сумку. Заперев сейф, повесил картину на место и быстрым очень широким шагом направился на выход из ратуши.

Осёдланный вороной конь и группа всадников в полной боевой экипировке с зажжёнными факелами уже ждали его у подножия лестницы. Одним движением взлетев в седло, лестер Холстен сорвался с места в карьер. Молодой человек думал, что его руки ещё не добрались до местной судебной власти, и, кажется, настало время навести в этой прогнившей с головы до ног порядок.

***

Мия

– Они приходят ночью, сразу же после полуночи, – прошептала Рада, сидевшая в дальнем углу своей камеры, и только её большие глаза на измождённом лице сверкали, как драгоценные камни. А ведь она самая настоящая красавица: под слоем грязи и болезненной худобы скрывается невероятно привлекательная женщина. До чего судьба может быть жестока!

Её слова меня напугали. От верёвок я уже избавилась, стерев кисти рук в кровь. Поступила просто: попросила Раду просунуть шило между путами и кожей и начать тянуть его в разные стороны, весь остаток светового дня мы потратили на освобождение моих многострадальных рук.

И у нас получилось. Мы не сдавались, действовали до победного. На Раде, кстати, путы отсутствовали.

– Держись, – успела шепнуть мне женщина, забиваясь в самый дальний, погружённый во мрак, угол.

И тут же, словно соседка предвидела, вдали послышались шаги, и они становились всё ближе, всё чётче и неотвратимее. Мой страх и без того сопровождавший меня каждое мгновение в новом мире вчера, казалось, достиг пика, но только сейчас я поняла, что такой самый настоящий, оголённый как нерв ужас. Мне стало так плохо, что захотелось вывернуть наизнанку содержимое пустого желудка. Слёзы потекли по щекам, хоть я и старалась держать себя в руках, противопоставить что-то тем чувствам, что накрыли меня с головой, так и не смогла.

– Крепись, девочка моя, обычно они быстро.

Они?!

Но осознать в полной мере в каком кошмаре я сейчас окажусь, не хватило времени, и возможно так даже лучше. Я вытерла слёзы дрожащими руками, отёрла о подол вспотевшие ладони, и только после резко встала. Выпрямилась до хруста в позвонках, и спрятала руки за спиной.

Оружие, моё единственное оружие – тонкое шило, сжимала в так крепко, что даже на миг испугалась, что переломлю его пополам.

Свет от факела, становился всё ярче, я слышала смешки и похабные шуточки, идущих к моей камере людей, их дружеские подначивания друг друга и мне стало ещё хуже, хотя куда уж больше? Я насчитала три разных по тональности голоса.

И вот этот момент настал. Действительно, три фигуры замерли напротив моей клетки.

– Знала, что мы придём? – осклабившись гнилым ртом, спросил вонючка, отправивший меня в одиннадцатую.

– Сообразительная, – съехидничал конвоир, с которым я сидела в кибитке.

– Сейчас ты у меня попляшешь, – добавил мелкий крысёныш, тот самый, что ощупывал меня у входа.

Я молчала. Страх пропал. Трое – не пятеро. Да, они в разы сильнее меня, но когда человек борется за свою жизнь, он способен очень на многое. А я так и вовсе – точно знала, куда ударить так, чтобы наверняка и навсегда.

– Ты, главное, малышка, не сопротивляйся. Мы по очереди, обещаем, сильно больно не будет, даже синяков не оставим. А потом тебе принесут горячую вкусную еду, будешь спать сытая, обласканная.

– В опшем, довольная! – закончил конвоир и первым шагнул было в уже распахнутую металлическую решётчатую дверь.

– Казяк, ты не забыл, случайно, кто в этой части темницы главный? – холодный голос вонючки остановил гориллу и тот, потупившись, сделал шаг назад. – То-то же, знай своё место, – в ярком свете живого огня, пылавшего факела, который держал мелкий охранник, заметила, как опасно сузились глаза этого Казяка. Они тут все спят и видеть, как подсидеть друг друга? Ну и гнилые же в этом месте люди!

Тем временем вонючка перешагнул порог моей камеры и медленно направился ко мне. Я вжалась в стену и даже дышала через раз.