Эликсир красоты, или Это всё Она (СИ)

– К-как такое возможно? К тому же ты ничего не объяснил! Что я могла подумать, узрев непонятную девицу в твоей кровати?!

Но Холстен не стал более слушать крики родительницы: стрелой вылетел из помещения и устремился на первый этаж в сторону кухни.

Глава 24

До появления лестера Холстена моё пребывание на кухне было вполне комфортным: тепло и пахнет вкусно, а ещё я могла полежать и подремать.

– Где лесса Мия? – раздался громкий строгий голос, который я сразу же узнала.

– Так, господин, она за печью, почивает, – ответила растерянно Жоржетта. – Ваша матушка приказала дать ей лучшее место и накормить от души. Всё сделала, как было велено.

– Так идите же и разбудите! – приказал Джером, и даже не видя его, я поняла, насколько зол градоправитель.

– Я уже проснулась, – выйдя из-за печи, недовольно буркнула.

– Прекрасно, следуйте за мной, – всё так же хмуро потребовал аристократ.

Ну уж дудки! Сложив руки на груди, недовольно прищурилась. Смерив парня острым взором с ног до головы, заявила:

– Мне и тут хорошо. Если хотите что-то сказать, можете не стесняться Жоржетты, вещать прямо здесь.

Холстен сначала сильно удивился, а потом, резко подойдя ко мне практически вплотную, навис надо мной и замер, вглядываясь в мои глаза, пристально так, не мигая.

– Возможно, вы правы, и лучше поступить ровно так, как вы сказали, – вдруг объявил красавчик и, резко от меня отвернувшись, громко произнёс: – Ну-ка, созовите сюда всех домашних!

А я стояла, почти не дыша: аромат его парфюма, едва уловимый, с нотками древесины и ещё чего-то пряного, какой-то восточной специи, привёл меня в тихий восторг! И Джерому эти духи подходили идеально. И его серые, грозовые глаза, словно смогли заглянуть в самую мою душу, заставляя дыхание сбиться, и глупое сердце ускорить свой бег.

Суета, воцарившаяся после слов хозяина дома, просто ошеломляла, и буквально всё пришло в движение: кто-то куда-то побежал, кто-то кому-то что-то говорил, откуда-то из коридора послышались голоса, я даже вычленила один весьма знакомый – госпожи Миранды Холстен, матери Джерома.

Через четверть часа вполне приличных габаритов кухня вдруг стала тесной.

У большого камина замерла с высокомерным выражением на лице Миранда, рядом с ней, опустив глаза в пол, пристроилась Шарли, чуть поодаль испуганными сурикатами застыли лессы Олория и Ани. У дверей, как набившиеся сельди в бочку, с широко открытыми глазами, прижимаясь друг к другу, разместилась разношёрстно одетая кампания обоих полов, наверное, это слуги вон тот садовник, поодаль конюх, тех двоих идентифицировать по роду деятельности я так и не смогла, возможно, разнорабочие. И у окна со своим маленьким "воинством" притулилась кухарка Жоржетта и молоденькие, одетые в тёмные платья с бордовыми передниками и в серых чепчиках на аккуратно уложенных в тугой пучок волосах. Все смотрели на лестера и на меня. Выражения их лиц были приблизительно одинаковые, разве что госпожа Миранда не скрывала своего холодного неудовольствия от происходящего, но, нужно отдать ей должное, она терпеливо ждала, что скажет им её сын.

– Прошу внимательно меня послушать, повторять не буду, а в случае ненадлежащего исполнения указаний, будете немедленно уволены, – его слова вызвали волну страха – я видела шок на лицах людей. А круто парень начинает. Интересно, он в делах руководства городом он такой же бескомпромиссный? – Моя невеста – лесса Мия Крас. Прошу отнестись со всем уважением и вниманием. Лессу слушать так же, как меня, – краем глаза я заметила, как Миранда чуть не задохнулась от этого известия, и тут я вполне могла её понять, какая-то безвестная ей девица и сразу в "дамки" в её собственном доме, – а в моё отсутствие, – тем временем продолжал молодой градоправитель, делая вид, что не замечает неестественно побледневшее лицо родительницы, – она главная в доме, её полномочия равны полномочиям госпожи Холстен.

Народ заторможено кивал, явно ничего не понимая, впрочем, и я ничего не уяснила: зачем ему всё это? Но где-то в глубине души чувствовала удовлетворение, как же я устала оттого, что ко мне кто ни попадя относится как к незначительной детали в интерьере. Есть я, нет меня – всем глубоко фиолетово. А сейчас что-то неуловимо модифицировалось, и эти перемены неизвестно к чему могли привести, но время всё расставит по местам, пока же, работаем с тем что есть.

– Вопросы? – вскинув чётко очерченную тёмную бровь, бросил напоследок Джером. – Нет? Тогда все можете быть свободны, Жоржетта, ты тоже выйди ненадолго, матушка и Шарли, задержитесь, – отчеканил он и сложил руки перед грудью, ожидая, когда народ покинет кухню.

– У меня есть вопросы, – стоило нашему "весёлому" квартету остаться без лишних ушей, первой заговорила я.

– Спрашивайте, Мия, – устало вздохнул парень, подтянул к себе табуретку и присел у стола. Даже взял в руки булочку и никого не стесняясь откусил румяный бочок. – Прошу прощения, голод, сами понимаете, не терпит пустоты.