Эликсир равновесия

– Да? А я, вообразите, огонь. Жутко как-то, – она нервно хихикнула, – говорят, он считается стихией мести, а тут такое! Ну, какая из меня темная…

Ну, не знаю. Была у нас такая – Георгина Игоревна. Считала себя милейшим созданием, помогающим другим людям почем зря. Только когда Игнатский сообщил, что место ей не в Темном Отделе даже, а в «Матросской Тишине» – все поняли, что с человеком что-то не так. Гордыня-матушка заела. Даже придушив человека посредством дара, Георгина продолжала считать, что облагодетельствовала всех остальных.

– И вам тут помогут, даже не думайте! Тут такие замечательные люди – вот, например, Зося… Зоя… Зина… я здесь просто отдыхаю душой, а ведь так устаю, вы себе не представляете!

Представляю. Я, например, уже устала это слушать. А еще меня шокировала кое-какая особенность лично моего облика. Мороки Виолы действовали, это точно, но только…

У меня была мужская тень. В данный момент она зажимала ушии очень нервно притопывала ногой.

– В-в-веслав, чтоб тебя…

– Да-да? – встрепенулась соседка.

– Нет, это я о своем… тоже очень устаю иногда.

Моя тень мне сочувственно покивала. Значит, не врал при прощании. А я-то еще могла думать, что он отправит меня сюда без поддержки! Интересно, как без Повелителя будут выкручиваться остальные? Впрочем, если Виолу завести – это коллегам из Отделов придется изображать куропатку. Лучше сразу дохлую.

Потихоньку начали подтягиваться остальные участники группы. Как и опасался Веслав, они отличались разнообразием стихий, в основном темных или нейтральных. По воде я пока не увидела никого, Зося – мы остановились на этом имени – не появлялась тоже. А разговаривать все еще приходилось с Мартой Игнатьевной. Просто остальные огибали ее далеко по кругу, и я уже поймала пару сочувственных взглядов, на меня направленных.

– Работать с современными детьми очень сложно, – повезло, она и правда оказалась учительницей. – Все эти… СМИ… компьютеры… иногда в десять лет встречаются ужасные отклонения от психики, не говоря уже о простой невоспитанности… а вы?

– Я тоже, – машинально отвечала я.

– Работаете с детьми?

– Да-а, с девиантным поведением, – моя тень недоуменно замерла. – Пять подопечных, знаете ли… хотя на временной основе.

– И… сложно?

– Вы себе не представляете! – выдохнула я искренне. – А уж когда они все вместе собираются… вот, вообразите, один думает, что должен спасать мир. Всё время. Еще у одной – расслоение личности. То губки красит, то на четвереньках носится, а станет собой – и кулаком кому-нибудь в глаз. Есть новичок – этот поспокойнее, но от него просто не знаешь, чего ждать...

Моя тень ощутимо затряслась от сдерживаемого смеха.

– Ах, да. Один все время рвется полетать – прямо хлебом не корми. И еще тащит себе в рот всякую гадость – жуков там, червяков всяких. И последний – этот уже не на временной основе, кажется, – просто клиника. Тут не просто расслоение личности: он враждует со своими натурами, и это при холерическом-то темпераменте! И если не пытается никого отравить – значит, дело плохо, потому что у него есть какой-то другой план. Либо он морально самоуничижается: «Я самый плохой! Я нехороший!» – а видеть это настолько отвратительно…

Очень странно видеть, как твоя собственная тень грозит тебе кулаком. Хотя моя соседка была полна ко мне искреннего сочувствия.

– И как же вы справляетесь с этими… маленькими чудовищами?

Ну уж, и маленькими – подумалось мне. Видела бы она Йехара.

– Привыкла, наверное… – пожатие плечами с показным смирением.

И как раз в этот момент совершилось открытие. Открылась дверь, и вошла девушка «З». Я посмотрела на ее ауру – ничего особенного, слабенькая темная, не видна даже стихия. Тень напряглась и подняла ладонь – будь осторожнее.

Хорошо сохранившаяся Зося прошла по стеночке в центр комнаты так, будто передвигалась посреди маньяков. По пути она кивнула мне.

– Так, здравствуйте… – все те же запинки и все та же манера держаться незаметной. – То есть, вы видите… у нас сегодня новенькая, да… это Алина, у нее стихия… вода, да?

Что же ты за тварь такая, а? Улыбаюсь, улыбаюсь… конечно, я. Остальные, наверное, уже всех довели в Канцелярии, времени мало. Она контролировала Макаренко. Может, не только ее. Где хваленая интуиция, когда она так нужна? Ведь эликсир-то Веслава еще действует, раз уж сны продолжаю видеть, так, стало быть, должно же работать…

Йехар ощутил какую-то мелодию тогда… вроде зова Чумы Миров. Может, услышу и я?

– Но сначала… может, я подумала… давайте мы повторим то, о чем мы… знаете, мы узнали на последнем занятии…

Это не ее слова. Это не она говорит. Говорит оболочка, которую она на себя набросила. Чужеродная сладкая музыка, невидимые нити звенят в воздухе, тянутся струны от каждой женщины – всё к ней, к ней…

Даже не на уровне ауры – на каком-то ином, более тонком, который умудрился засечь только Йехар – вот они, эти нити, сладкое, черное, разливающееся в воздухе пение… почему черное? Оно меняет. Оно как Небирос – заставляет идти за тем, что тебе больше всего хочется в данную минуту.

Вот и мне хочется, очень хочется, уйти, спрятаться, отдохнуть…