Эликсир жизни. Пять лет теософии

Я обсуждал с группой друзей пассаж в "Джнанешвари", где йога представляется как "слушание и понимание языка дэв", и предпринимаются попытки объяснить, как замечателен экстаз цвета и звука определённых групп великих ангелов. Я достаточно хорошо знал о присутствии одного из них, кто уже несколько раз предоставлял мне некоторую помощь в моих усилиях понять тайны их великолепного существования. Кажется, после нескольких моих попыток, он поместил передо мною две особенно ярких, но небольших картины и предложил описать их.

Каждая картина демонстрировала интерьер большого храма, архитектура которого отличалась от какой-либо, известной мне. Дэва действовал как жрец, или священник, и руководил богослужением обширной паствы. В одной из них священник добивался результата исключительно манипуляцией невыразимо роскошного набора цветов, в то время как в другом случае посредником была музыка, благодаря которой, он, с одной стороны, взывал к эмоциям своей паствы, а с другой, выражал их стремление к божеству. Более детальное описание этих храмов и методов, применяемых в них, будет дано ниже; в настоящий же момент давайте перейдём к более поздним исследованиям, где предыдущее было только отправной точкой. Дэва, показавший эти картины, объяснил, что они представляли собой сцены будущего, в котором дэвы будут действовать среди людей намного более свободно, чем в настоящее время, и будут помогать им не только при богослужении, но также и во многих других случаях. Поблагодарив его за добрую помощь, я описал эти прекрасные картины своей группе, после чего получил от неё неожиданное предложение.

Описание будущего

Когда встреча закончилась, я, уединившись в своей комнате и получая при этом самое большое удовольствие, восстановил в памяти эти картины, концентрируя внимание на мельчайших деталях и пытаясь обнаружить, насколько далеко можно проследить связанные с ними прочие, окружающие их обстоятельства. К моей большой радости я обнаружил, что это было совершенно нетрудно и что я, приложив некоторое усилие, мог расширить своё видение от храмов до города и страны, окружающей их, и мог, таким образом, видеть и подробно описывать будущую жизнь. Естественно, это вызывает массу вопросов относительно типа ясновидения, с помощью которого предсказывается будущее. Например, сразу возникает вопрос относительно степени, до которой о будущем можно думать, как о предопределённом, о том, насколько увиденное поддаётся изменению желанием тех, кого мы наблюдаем как актёров в драме. Не оказываемся ли мы в очередной раз лицом к лицу с наводящей тоску теорией предопределения, если уже всё организовано, и ничего нельзя изменить? Чтобы удовлетворительно ответить на вопрос о свободной воле и предопределении, я не более компетентен, чем любой из тысяч людей, которые писали об этом. Но я, по крайней мере, могу свидетельствовать об одном бесспорном факте – есть план, на котором прошлое, настоящее и будущее теряют свои относительные характеристики, на котором все они абсолютно реальны и сосуществуют в сознании.

Во многих случаях, изучая записи прошлого, я писал, насколько они реальны для исследователя. Он просто живёт в наблюдаемой сцене и может научиться рассматривать её или в качестве зрителя, с внешней стороны, или на какое-то время отождествить своё сознание с сознанием любого человека, который принимает участие в той сцене, и, таким образом, получить большое преимущество текущего представления о рассматриваемом предмете. Я могу сказать, что в том, первом для меня, продолжительном и связном наблюдении будущего, которое я предпринял, опыт был точно таким же. То есть, будущее было столь же реальным и отчётливым, как реально настоящее, или как любая из тех сцен прошлого, или как комната, в которой я нахожусь, когда пишу. И в этом случае точно так же был выбор из двух возможностей – наблюдения всей сцены в качестве зрителя или отождествления с сознанием того, кто жил в этом месте, и, таким образом, получения возможности точно понять, что было его побуждениями, и какой представлялась ему жизнь.