Элиминация

На момент Вспышки мне было двадцать девять лет, я закончил военно-морскую академию в Санкт Петербурге и, в принципе, жил своей жизнью, до того дня, когда десятки ярких солнечных огней рванули к земле и мир погряз в хаусе. Нас эвакуировали в Кремль, менее, чем за месяц возвели дополнительные стены и КПП. В тот год зима выдалась чересчур холодная, а в связи с поломкой главного генератора нам приходилось экономить на электричестве, а значит и на тепле в целом. Кремль промерзал изнутри. Число заболевших от пневмонии увеличивалось в геометрической прогрессии. Мама тоже заболела. Она до последнего боролась за свою жизнь и отцу, благодаря его положению, позволили оставить ее доживать свои дни в нашей комнате, а не в общем изоляторе, откуда каждое утро пропадало по два-три человека. Однажды ночью отец разбудил меня и сказал, лишь одно слово – «пора». Я сел к маме на кровать и не нашел слов для прощания. Мне было около тридцати, а я чувствовал себя ребенком, который не знает, как дальше жить.

Под конец зимы Кремль потерял пятьдесят процентов своего населения.

Отец часто сам отправлялся на вылазки, хотя мог лишь командовать ими изнутри, меня он никогда не брал с собой. Говорил, что мое дело учиться управлению и мотивировать других солдат, ведь однажды, я должен буду занять его место. Так и случилось.

В тот раз отец отправился на вылазку с одной из групп зачистки, сказав лишь координаты, где они планировали остановиться. Меня до сих пор терзают сомнения – он знал? Знал, что не вернется? Никто тогда не вернулся, однако отец всегда учил меня терпению, поэтому я ждал.

1. Терпение.

Но и на следующий день никого. Стали собирать команду спасения, которую наш Президент предложил возглавить мне. Я, в тот момент, чувствовал всю важность и ответственность, которая свалилась на мои плечи, но вовсе не представлял, что такое руководить солдатами непосредственно на «поле боя». Мне предстояло вести группу из десяти человек в место последнего отчета моего отца. Это был старый мясокомбинат, кирпичные стены которого были исписаны мародерами, оттуда доносились крики и музыка, стекла были запотевшими, однако, никакой охраны снаружи, а вот внутри был самый настоящий ужас. Там устроили бойцовский клуб между живыми и безумными: в середине зала стояла огромная клетка, сидели букмекеры, принимались ставки, огромная толпа людей ликовала и выкрикивала имена, трясла талонами на еду, мехами, я видел полуголых женщин, которые танцевали, разносили напитки, и выносили таблички на ринг. Сверху были комнаты для привата, занавешенные красными шторками, куда трое мужчин уводили одну еле стоящую на ногах в одном нижнем белье девушку, и еще, над самим рингом висели клетки «на одного», где те же самые молодые девчонки, исхудавшие до костей, и, явно, находящиеся под наркотиками, танцевали или, по крайней мере, подавали признаки жизни. Я скомандовал своим ребятам слиться с толпой по максимуму, ведь было понятно, что если толпа нас заметит и начнет разбегаться, то и организатора сея торжества будет не поймать. Мой взгляд упал на кровь на полу ринга и я задумался, сколько же людей здесь погибло ради чьей-то прихоти. Но меня это не касалось, сейчас я должен был стать эгоистом и найти своего отца.

2. Эгоизм.

На ринг, держа за ноги и за руки, выволокли девушку, младше меня, приблизительно, лет на десять. Из одежды на ней были рваные джинсы и розовая майка, светлые кудрявые волосы на голове ниспадали на ее лицо, а избитые костяшки на пальцах побелели от той силы, с которой он брыкалась и пыталась вырваться, ударив хоть одного из тех четырех уродов, что несли ее.

Девушку буквально кинули на ринг, но она быстро встала, хотя уже было поздно, и клетка была закрыта. А с другой стороны на длинном поводке вели неживого: это была девушка примерно ее же возраста (тяжело было сказать точно из-за ее ссадин, крови на лице и теле и потускневшей мертвенно-серой кожи), толпа ликовала, когда эти двое остались один на один. Живая вжалась в стену клетки и тяжело дышала, пока безумная медленными шагами приближалась к ней, кто-то позади девчонки толкнул ее вперед и та упала, безумная воспользовалась положением и кинулась на нее, но девушка откатилась в сторону и так же быстро встала на ноги, пока безумная сумела среагировать и понять, что она промахнулась – девушка прыгнула на нее сверху и придавила коленями так, что лицо неживой впилось в холодный пол ринга. Но я видел, что она не может ничего сделать – хотела бы, давно свернула шею. Но девушка что-то прошептала безумной и та перестала биться. Толпа закричала, проскакивали слова «подстава», «убей ее», «сломай ей шею», «разорви ее», «напейся ее крови». Мне стало не по себе и в этот момент в клетку загнали еще двоих неживых, на этот раз это были мужчины и я знал их, именно с ними отец отправился на задание.