Элирм III

— Вайоми, хватит лупить по ним этим заклинанием! Телекинез на большом расстоянии бесполезен!

— А у тебя есть идеи получше? — проорал я, пытаясь сковырнуть очередного червя — Так будьте любезны, ваше благородие, поделитесь мудростью!

— Дай им то, отчего любая примитивная тварь тотчас же бросится бежать без оглядки.

— И что же?

— Боль — отозвалось во тьме многократно усиленным эхом.

Я хлопнул себя по лбу.

— Черт возьми, да ты гений!

— Я знаю.

Вот оно, спонтанное интеллектуальное озарение. Какой смысл сбивать этих тварей руками, когда можно сделать так, что они сами преспокойно отвалятся?

Воспользовавшись подсказкой игва, я разом сменил телекинез на «искажение» и принялся колдовать всё, что взбредет в голову. Любую иллюзию, способную заставить червей содрогнуться от ужаса и временно позабыть об обозначенной надсмотрщиками цели. Кислотные дожди, бьющие с потолка молнии, внезапно раскалившуюся докрасна цепь и даже целый рой боевых дронов с непропорционально огромными пулемётами. У этих тварей все равно нет мозгов, чтобы заметить подвох, а мне оно только на руку.

Бьющиеся в конвульсиях, обожженные и израненные они втягивали челюсти обратно в утробы, а затем отваливались и падали вниз, словно перезрелые яблоки. Там их уже встречали канализационные «кракены», что наконец-таки всплыли на поверхность и устроили себе грандиозный пир из представителей местного бестиария. Я видел, как их могучие щупальца сдавливали сколопендр с такой силой, что их панцири трещали и лопались, заливая бассейн кубометрами слизи.

— Тупые создания — прогудел Гундахар — При попадании в воду кровь сколопедр быстро превращается в разъедающую плоть кислоту. Считай, своей жадностью они буквально роют сами себе могилы.

Генерал оказался прав. Не прошло и минуты, как снизу раздался оглушительный вой. «Осьминоги» живо побросали добычу и попытались выбраться из резервуара, но их огромные тела оказались не в состоянии преодолеть силу тяжести и раз за разом скатывались вниз.

— Жесть какая! И ты их еще жрал? — ужаснулся Герман.

— Я жрал маленьких. Они не опасны. Максимум — лёгкая изжога, не более. Но это что касается игвов. А как устроены ваши желудки, я не интересовался.

— СЮДА! ОНИ НА КОНВЕЙЕРЕ! — послышался крик.

Бум!

Громко лопнули вспомогательные тросы, отчего вся конструкция опасно задребезжала и покачнулась, обрушив на землю водопад брызг.

— РВИТЕ ЦЕПИ!

Бум! Бум! Бум!

Цепь застонала под градом вражеских ударов.

— Влад — Герман обеспокоенно выглянул наружу — Ствол компрессорной станции уже совсем близко, как и огрызок монорельса. Можем прыгнуть и попробовать зацепиться крюком. Я тебя ухвачу.

— Давай — кивнул я — Гундахар!

— Понял.

Как и в прошлый раз, генерал схватил Мозеса и Эстира за шкирку, а затем поочередно швырнул их через пропасть, пробурчав напоследок нечто вроде: «И только попробуйте мне промахнуться, щенки!».

Схожая участь постигла Илая и Локо. На этот раз друзья не сопротивлялись, да и рыцарь смерти не утруждал себя вопросами такта. К тому же он был единственным из всех, у кого было достаточно силы на то, чтобы бросаться людьми как бейсбольными мячиками.

Бум!

Где-то наверху цепь все-таки разорвалась, и лента конвейера камнем ухнула вниз, словно сброшенная с моста электричка.

Мы с Германом успели спрыгнуть, и напарник даже выпустил в полете крюк, вот только длины Зинга было явно недостаточно. По крайней мере, мне так казалось.

— У-у-х…

Мы врезались в обросший фосфоритами ствол компрессорной станции, да так и остались висеть, покачиваясь над бездной.

— Неужели зацепились? — удивился Герман.

— Почти, болван…

Гундахар висел на монорельсе вверх ногами, удерживая крюк кончиками пальцев. Как оказалось, нам не хватило всего метра.

— Быстрее, чтоб тебя. Тяжело.

— Надо же…

Мы оперативно вскарабкались наверх.

— Спасибо.

— Будешь должен. За мной.

Мы двинулись по монорельсу, стараясь не споткнуться о крепления висящих под ногами вагонеток. И уж не знаю, сколько веков они тут торчали, но складывалось ощущение, будто бы их тут бросили еще во времена, когда не достающий до прилавка маленький Гундахар плакал и капризничал, умоляя родителей купить ему первый в жизни криолитовый кол.

— Че лыбишься, Вайоми? Опять какую-нибудь шутку придумал?

— За шутками это к Мозесу или Гласу. А я, боюсь, слишком устал, чтобы выдать сейчас хоть что-нибудь остроумное.

— Тряпка.

— Но-но! — возразил Герман.