Элирм III

— Вайоми, эти зомби невероятно тупые. И даже тупее Велора. Поэтому если они нас не обнаружат в течение двадцати минут, то разом успокоятся и разбредутся по своим местам.

— Угу. В таком случае планы меняются. Предлагаю быстро где-нибудь спрятаться и переждать. Хоть генералу это и не понравится, но нам с вами жизненно необходимо поднять навык скрытности. Особенно если мы планируем в скором времени пробраться в дом «нотариуса» и в клановое хранилище Троценко старшего.

— Хорошо — кивнул Герман — Тогда идём в душевую. Туда они вряд ли сунутся.

— Откуда вы знаете, многоуважаемый танк?

— Зомби не переваривают запах бытовой химии.

— О-о-о, вон оно как. Что ж, моё уважение за качественную подготовку!

— Да Герман вообще красавчик — отозвался Локо.

— Согласен — кивнул Илай — Молодец.

— Уа!

Глядя на танка со спины, я понял, что он улыбается.

Глава 10

Последующее стелс прохождение получилось на порядок эффективнее предыдущего.

Словно безликие тени мы перемещались по лабиринтам из коридоров и комнат, вырезая зомби пачками, одного за другим.

При должной осмотрительности, пропустить или не заметить кого-либо было попросту невозможно. И главная тому причина — запах. Разлагающиеся трупы смердели настолько сильно, что их легко можно было учуять за версту, и я искренне не понимал, почему голливудские режиссеры и сценаристы начисто игнорировали эту деталь. Ведь достаточно всего одного шага за порог дома, чтобы с точностью определить, есть в нём «ходячие» или нет. И для этого вовсе не обязательно тихонечко красться и проверять детскую комнату, откуда уже в следующем кадре должен выпрыгнуть притаившийся за дверью «игоша».

Впрочем, кинематографу подобное допущение простительно. Особенно если принять во внимание тот факт, что в реальности, всего через шесть часов после смерти, белки мышечных волокон начинают склеиваться, и мышцы тела навсегда приходят в негодность. Соответственно, настоящие зомби не смогли бы не то чтобы подняться из могилы, но и элементарно пошевелиться.

Кивнув Герману, я заглянул в очередную палату и последовательно метнул три «лепестка».

Хрусть. Хрусть. Хрусть.

Уровень владения навыком «Скрытность» повышен на 1 ед. (Текущее значение: 34).

Внимание! Седьмой этаж психбольницы «Белфалас» полностью зачищен.

— Ура… твою мать — сухо проворчал Эстир.

— Вайоми, и все-таки ты — жадный человек. Мог бы и мне одного оставить.

— Ваше благородие, вы и так уже превысили положенный норматив.

— Мне мало.

— Тебе всегда мало.

— Чем больше я убью, тем быстрее моё тело наполнится былой мощью. И пробудятся спящие доселе способности.

— Терпение, король Теоден. Настанет час, и на тебя найдется свой собственный Гендальф Буревестник, что освободит твой порабощенный разум и торжественно протянет Хэругрим.

Генерал тяжело вздохнул и медленно помассировал пальцами виски.

— Да что ты, черт подери, такое несешь?

— Не важно. Долгая история.

— Объявляется десятиминутный перерыв — скомандовал Герман — Затем собираем оставшийся лут, «заправляемся» и спускаемся дальше.

— Слава богу.

Эстир опустился на грязную кушетку и принялся «отстирывать» штаны и жилетку влажными салфетками.

— Это отвратительно. Я чувствую себя героем «Машины времени» Герберта Уэллса в моменте, когда тот рухнул в озеро с фекалиями и останками сожранных морлоками людей. Мне кажется, я уже насквозь провонял этим запахом.

— Не стони. Можно подумать, уборка в рыбном цеху была приятнее.

— Да, но, по крайней мере, там нас не пытались сожрать.

— Что поделать. Таков путь.

— Кстати, а вам не кажется, что у психбольницы какая-то странная планировка? — спросил Герман — Больше похожая на тюремную. Особенно те узкие одиночные камеры, что мы проходили.

— И что же тут удивительного, многоуважаемый танк?

— Как что? Это же жестоко. И бесчеловечно. У нас на Земле такого не было. Там это все-таки больницы, где людьми занимались, пытались исцелить от недуга, а затем вернуть обратно в общество.

— Да прям? Было, да и еще как! Особенно в средние века. Те времена вообще выдались на удивление веселыми. К твоему сведению, тогда умалишенных частенько приковывали цепями и содержали в сырых каменных карцерах. Да и лечили весьма нетривиальными способами: кровопусканием, слабительным, опиумом, избиением, обливанием холодной водой и хроническим голоданием.

Герман задумался.

— И как это могло помочь?