Элирм V

— Кто ж его знает? — пожал плечами Эстир — Три тысячи лет он просидел под землей в тесном карцере. Про это мы знаем точно. А вот как долго он провёл на свободе до этого — неизвестно. К сожалению, нигде не указана его точная дата рождения. Поэтому генералу может быть, как и три с половиной тысячи лет, так и все десять. Кроме того, мы не знаем, сколько ему было, когда он покинул Зунгуф, и какая в принципе средняя продолжительность жизни у игвов. Вдруг они живут по пятьсот лет? Или омолаживаются эликсирами из плаценты с примесью синтетического экстракта человеческих желез?

— Минуточку — перебил друга я — А как тогда ты узнал, что у него день рождения именно завтра?

— Бабуля сказала.

— Угу. Ясно.

— Что за бабуля? — не понял Аквариус.

— Долгая история. Да и не важно. Главное понимать одно — миссис Дарси никогда не ошибается. И если она сказала, что у генерала день рождения именно завтра, значит, так оно и есть.

— Что ж, ладно. Поверим на слово. И какие варианты? — спросил я.

— А что ему нравится? — уточнил маг.

— Убивать и мучить людей — хмыкнул Герман — О! Может, подарим ему адамантиевый кол?

— Сомневаюсь, что такие в принципе существуют — покачал головой Глас — Больно узкоспециализированное оружие. Да и на изготовление времени нет. Как и подходящего кузнеца. Нет, тут нужно что-то другое.

— Еще он любит читать. Может, подарим книжку?

— Слишком мелко.

— Так мы найдем дорогую. Какой-нибудь крайне древний и бесконечно редкий фолиант.

— А вдруг он его уже читал? Или подверг его автора криолитовому посвящению? Всякое может быть.

— Ну да. Тоже верно — Герман задумался, продолжая шагать по залитой солнцем пыльной дороге — Еще он любит рисовать. Помните, как в Натолисе он заживо спустил с одного из бойцов Доминиона шкуру, а затем вырезал на ней карту? Я еще перепутал сосок с пирамидой.

— Чего? — ужаснулся Аквариус — Вырезал карту на коже?

— Ай, не бери в голову. Просто бумаги под рукой не оказалось — ответил я — Про его страсть к рисованию я тоже подумал, но опять-таки слишком мелко. Все-таки ему не десять. Фломастерами и акварельками тут не отделаешься.

— Согласен.

— О! Знаю — улыбнулся Герман — Как насчет скакуна? Помните тех черных монстров, что были у Питоху? Выглядели мощно.

— Кстати да — кивнул Глас — Можно попробовать обратиться к Нурда Зиару. Вдруг тот не откажется продать одного? Или если не получится, то я могу написать Мистеру О, спросить, что да как. Уверен, на черном рынке они тоже найдутся.

— Идея неплохая, но не подходит — ответил я — Те скакуны механические, а Гундахар ненавидит технику. Даже импланты Августа отказался себе ставить.

— А, точняк.

В принципе, генерала можно понять. Август — технопат. А это значит, что в случае конфликта и применения боевой формы, каждый установленный в чьё-либо тело имплант потенциально становится его оружием. Я уже видел, как инженер сражается. И смог воочию убедиться в том, что ему не составит большого труда перегрузить чужую оптику, нарушить герметичность загруженных в БМИИ инвольтационных батарей или вызвать в каком-либо из имплантов короткое замыкание. А если еще установить в суставы дополнительные микророторы для поднятия ловкости, то и обездвижит противника не хуже тетродоксина. Убить — не убьёт, но вот попортить жизнь может знатно.

Поэтому необходимо всецело Августу доверять, чтобы рискнуть ставить себе его разработки. А Гундахар не доверяет никому. И наверное, в этом плане стоит брать с него пример.

Нет, я не отказывался от своих слов. Для меня и для Германа инженер действительно стал как отец, но тем не менее. Чем больше я размышлял о наличии в своём теле имплантов, как и о том, что при желании их легко можно хакнуть, тем скорее приходил к выводу, что необходимо избавиться от них как можно скорее. Либо всегда держать возвращение к истоку на уровне пятидесяти процентов и выше, чтобы в любой момент быть готовым принять боевую форму. Стихиалиям плевать на технику. Как и на любые негативные эффекты и дебафы, что были наложены до трансформации.

Тем временем, мы наконец-таки сошли с раскаленной дороги и двинулись к болотам напрямик через лес. Не дремучий и темный как те, что мы видели прежде, а наоборот, чистый и светлый. Больше напоминающий сад. Низкорослые кривые березки, кусты цветущего вереска, испускающие приятный медовый аромат, и зеленое покрывало травы с журчащим вдалеке ручейком, что отбрасывал на торчащие из земли валуны яркие блики.

Чудесная картина. Хоть бросай все дела и останавливайся на пикник.

— …ты мне еще похрюкай, клыкастый ублюдок. Забился трусливо в кусты вот и сиди. И чтобы ни звука, а не то догоню и зажарю на вертеле. С яблоком в заднице…

Герман посмотрел на шагающего впереди Гундахара.

— С кем это он говорит?

— Не знаю. Кабана увидел походу. И я бы попросил вас не отвлекаться, многоуважаемый танк. Идти осталось всего ничего, а проблему мы так и не решили.