Элисса

Но мне уже стало ясно, что он спит вполглаза и исполнен подозрений и самых дурных намерений. Красться дальше не имело смысла, и мы тихонько отошли назад, чтобы обсудить положение и изучить местность. Результаты оказались неутешительными. Кроме муравейника, находившегося ярдах в трехстах от носорога с наветренной стороны, никакого укрытия не было. Я понимал, что, если попробую подползти к нему отсюда, из этого ничего не выйдет; бессмысленно было бы заходить и с другой стороны: либо он, либо птицы заметят меня. Поэтому я решил затаиться за муравейником, в надежде, что через некоторое время он меня учует и сам двинется в мою сторону. Это был рискованный шаг, и другим охотникам я не посоветовал бы идти на него, но тут мне захотелось сыграть с носорогом в открытую.

Я объяснил своим помощникам, что собираюсь делать, и они в ужасе воздели руки к небу. Правда, при известии, что сопровождать меня необязательно, их страхи относительно моей безопасности несколько уменьшились.

Гобо прошептал заклинание против злого рока, который мог встретиться мне на пути, а другой туземец с жаром принялся доказывать, что мой «добрый дух» не допустит, чтобы я стал добычей носорога; с тем оба они и удалились в безопасное место.

Я взял штуцер восьмого калибра, положил в карман дюжину патронов про запас, и пошел в обход. Благополучно добравшись до муравейника, я лег на землю. На какой-то момент ветер стих, но его легкое дуновение коснулось меня и унеслось в сторону носорога. Кстати, меня всегда интересовало, что такое на самом деле запах человека? Это запах его тела или его дыхание? Я точно не знаю и по сей день, что когда-То видел, как охотник, приманивая уток, держал около рта кусочек горящего торфа, и птицы его не чувствовали. Так, может, запах человека — это все-таки его дыхание? Ну да ладно, чем бы там я ни привлек внимание носорога, он вскоре меня почуял и секунд через тридцать после того, как ветер долетел до него уже был на ногах и разворачивался в мою сторону! Еще несколько секунд он принюхивался, затем двинулся вперед, сперва шагом, а потом, когда запах стал сильнее, перешел на бешеный галоп. Он пыхтел не хуже паровоза и, задрав хвост, мчался прямо на меня; думаю, даже если бы он точно видел, где я лежу, то не мог бы выбрать направление вернее. Должен вам сказать, лежать и ждать, пока на тебя набросится такая гора мяса — не у всякого хватит нервов. И все же я решил не стрелять, пока не увижу его глаза — именно так я обычно определяю точное расстояние выстрела по крупной дичи. Поэтому, встав на колено, я положил ружье на муравейник и стал ждать. Он был уже ярдах в сорока, когда я понял, что пора, и, прицелившись ему прямо в центр грудной клетки, нажал на курок.