Элита

всегда протестовали против методов Грегори Иллеа. И неспокойно

там уже давно. Ходят слухи, что король именно из этих сообра-

жений и выбрал королеву Эмберли. Она родом с юга, и его

решение на некоторое время их утихомирило. Но теперь, похоже,

все началось по новой.

У меня снова возникло желание упомянуть про днев ник, но я

сдержалась.

—

Это не объясняет, что ты подразумеваешь под

расчетливостью.

Он поколебался.

133 'Эо

КИР А КА С С

—

Я тут на днях, еще до празднования Хеллоуина,

побывал в одном министерстве. Речь шла о сочувству ющих

повстанцам на юге. Мне приказали доставить рас поряжения в

почтовое крыло. Их там было три с лишним сотни. Америка,

триста семей, смещенных на касту ниже за то, что не донесли о

чем-то или помогли кому- то, кого во дворце сочли опасным. — (Я

ахнула.) — Вот именно. Можешь себе представить? Что, если бы

это случилось с тобой, а ты, кроме как играть на пианино, ничего

делать не умеешь? Откуда тебе знать, как выполнять канцелярскую

работу, как вообще ее найти? Подтекст предельно ясен.

—

Ты считаешь... Максон в курсе?

—

Думаю, он не может не быть в теме. Ведь он без пяти

минут глава страны.

В глубине души я не хотела верить, что он одобрял все

происходящее. С другой стороны, мог ли он совсем ни о чем не

догадываться? В конце концов, ему же предстояло принять бразды

правления!

Смогу ли я так?

—

Только не говори никому, ладно? Если об этом кто-то

узнает, я могу в два счета отсюда вылететь, — предупредил Аспен.

—

Разумеется. Я ничего не слышала.

-— Я скучаю по прошлой жизни, в которой были только ты и я, и

ничего больше. И по нашим старым проблемам тоже.

—

Понимаю тебя. Видеться тайком в домике на дереве

было куда проще, чем во дворце, — рассмеялась я.

—

А изворачиваться, чтобы заработать для тебя лишний

медяк, было куда лучше, чем не иметь возможности дать тебе хоть

что-нибудь. — Он похлопал по стоявшей на столике у кровати

склянке. Когда-то в ней хранились сотни медяков, которыми он

расплачивался со мной за то, что я ему пела. — Я и не подозревал,

что ты сохранила их, до того дня накануне твоего отъезда.

—

Разумеется, я их сберегла! Только они меня грели,

когда тебя не было рядом. Иногда я высыпала их на ладонь, чтобы

тут же вернуть в банку. Мне нравилось держать в руках то, к чему

ты прикасался. — Наши взгляды встретились, и все прочее на миг

«-6s 134

Э ЛИ ТА

отступило. Приятно было снова оказаться в том маленьком мирке,

который мы с Аспеном создали для нас двоих несколько лет назад.

— Что ты с ними сделал?

Уезжая из дома, я была очень зла на него и вернула ему все медяки.

Кроме одного, который прилип ко дну склянки.

—

Ждут своего часа дома, — улыбнулся он.

—

Зачем?

Его глаза блеснули.

—

Этого я тебе сказать не могу.

Я с улыбкой вздохнула:

—

Ладно, храни свои секреты. И не беспокойся об

отсутствии возможности что-то мне дать. Я рада, что ты здесь и мы

можем, по крайней мере, что-то исправить, пусть даже ничего уже

не будет как прежде.

Впрочем, Аспену этого явно было недостаточно. Он оторвал с

обшлага рукава одну из позолоченных пуговиц и протянул мне:

-— У меня в буквальном смысле больше нет ничего, что можно

было бы тебе подарить, но ты в любой момент можешь подержать

в руках то, к чему я прикасался, и вспомнить обо мне. И знать, что я

тоже о тебе думаю.

«-6s 135

КИР А КА С С

Это было глупо, но у меня защипало в носу. Я не могла перестать

сравнивать Аспена с Максоном. Даже сейчас, когда не нужно было

делать выбор, я продолжа ла сопоставлять одного с другим.

Максону легко делать мне подарки, устраивать празд ники,

окружать всевозможной роскошью — ведь в его распоряжении

целый мир. Что мог противопоставить ему Аспен? Короткие

встречи украдкой и такой пустяк, как позолоченная пуговица на

память? И все же у меня было такое чувство, что он дает мне

неизмеримо больше.

Вдруг я вспомнила, что Аспен всегда был таким. Ради меня он

жертвовал сном, рисковал попасться после объявления

комендантского часа, отрывал от семьи жалкие гроши. Разглядеть

его щедрость сложнее, потому что у него, в отличие от Максона, не

было возможности делать широкие жесты. Но насколько же

душевнее был любой его подарок!

—

Я... я не знаю, как мне теперь быть. У меня такое

чувство, что я вообще больше ничего не знаю. Но хочу, чтобы ты

помнил... я тебя не забыла. Ты все еще у меня вот здесь. — Я

глубоко вздохнула, пытаясь не расплакаться, и прижала ладонь к

груди. Отчасти для того, чтобы показать Аспену, что я имею в

виду, отчасти чтобы унять странную сосущую боль в сердце. Он

все понял верно.

—

Мне этого достаточно.

Наутро за завтраком я то и дело исподтишка поглядывала на

Максона. Мне не давал покоя вопрос: что ему известно про людей,

изгнанных из своих каст? Он взглянул в мою сторону всего один

раз, да и то не столько на меня, сколько куда-то рядом со мной.

Всякий раз, когда мне становилось не по себе, я поглаживала

пуговицу Аспена, которую нанизала на тонкий шнурок-браслет.

Она должна помочь мне продержаться до конца пребывания во

дворце.

Когда завтрак был почти окончен, король поднялся. Все вскинули

на него глаза.

—

Поскольку вас, девушки, осталось совсем немного, я

подумал, что неплохо было бы устроить чаепитие перед