Элита элит

Засаду мы подготовили километрах в полутора от аэродрома. Там дорога на протяжении почти трехсот метров шла по лесу, делая причудливую петлю, поэтому большая ее часть с опушек не просматривалась. И до аэродрома таких мест было еще два-три, поэтому в случае, если что-то пойдет не так, я вполне смогу перехватить объект своей охоты чуть ближе к аэродрому. Уже в одиночку. Поскольку развить необходимую для перехвата скорость ни один из моих подчиненных не в состоянии.

На большую охрану я не рассчитывал — пара мотоциклистов, может, еще БТР. В конце концов, если по дороге спокойно ездят одиночные машины, значит, немцы чувствуют себя уверенно. Хотя вчерашнее исчезновение грузовика вполне могло повысить градус тревожности. Ну да кто знал-то… Будем надеяться на слабое развитие информационных сетей и крайне низкую вследствие этого скорость прохождения информации.

Остановить движущееся транспортное средство с пневматическими шинами можно великим множеством способов. Но самым простым и при действующих скоростях передвижения наименее опасным для ее водителя и пассажиров будет просто пробить шину. Что я и собирался устроить. Причем наиболее безобидным способом.

Нас учили, что пилот, управляя транспортным средством, как правило, следует определенным устоявшимся привычкам, в которые входят, например, крутизна посадочной глиссады, радиус разворота, положение транспортного средства в потоке (верхний, нижний, средний скоростной эшелон). И я имел все основания полагать, что при управлении наземными транспортными средствами действуют те же правила. Поэтому отобрал несколько сучков, высохших до костяного звона, тщательно и умело надломил их, изготовив нечто вроде рогаток, и аккуратно расставил на дороге на расстоянии пяти-шести метров друг от друга, с шагом в пол-ладони относительно края обочины, присыпав пылью. Если их расположить щеткой, в линию, вероятность того, что автомобиль непременно наткнется на какой-то из сучков, будет выше, но на самом деле не намного, зато ряд сучков, торчащих остриями вверх, моментально вызовет подозрение. И заставит водителя заподозрить неладное. Что, несомненно, затруднит захват. А еще я собирался сначала послушать, о чем будут переговариваться пассажиры, пока водитель будет менять колесо.

Особых помех я не предвидел. Эта дорога вела в тыл, а основное движение от штаба и к штабу было направлено по другой дороге, ведущей в сторону линии фронта. Так что, если не случится фатального невезения, времени и на операцию, и на зачистку следов у меня должно остаться достаточно.

Машина, по всем признакам похожая на ту, в которой мог ехать представитель ОКХ, появилась на дороге около десяти утра. И совершенно без охраны. Ну это уже наглость! Разъезжать без охраны по территории, на которой действует гвардеец… Впрочем, пока их можно было извинить. Они-то еще об этом не знали. Да и не помогла бы им та охрана… Во всем остальном машина полностью соответствовала образу. Во-первых, это был не армейский автомобиль, а довольно симпатичный кабриолет, во-вторых, в числе его пассажиров присутствовали раненый офицер и сопровождающая его довольно симпатичная медсестра в белом халате. Так что я решил считать машину нашей целью.

Дав знак всем затаиться, я прикинул, какой из сучков при той траектории, что придерживался водитель, скорее всего пробьет колесо, и быстро занял позицию метрах в трех дальше. Когда колесо лопнет, водителю ведь еще потребуется время на остановку…

Все произошло так, как я и предполагал. Раздался громкий хлопок, машину чуть повело к обочине, водитель быстро нажал на тормоз и выключил скорость, остановив машину практически прямо рядом со мной. Выскочив из-за руля, он обежал капот и опустился на колено.

— Доннерветтер!

Пока машина двигалась, колесо сделало несколько оборотов, так что теперь злополучный сучок торчал прямо перед носом водителя. Он досадливо сморщился и резким движением вырвал его из покрышки.

— Колесо, герр гауптман, — сообщил он офицеру на дэйче.

— Как надолго мы задержимся, Вольфганг? — поинтересовался офицер.

— На двадцать минут, герр гауптман.

— Это ничего. Генерал Шлоссе говорил, что самолет должен прилететь в районе полудня.

Я тихо порадовался. Значит, времени достаточно. Если сработать аккуратно, тревога должна подняться не скоро, хотя беспокойство начнут проявлять уже перед приземлением самолета. Ну пока свяжутся с тем местом, откуда он выехал, пока уточнят, что ни в одном из мест, куда он мог бы заехать по пути, его нет, пока пробьют маршрут — часа три-четыре у нас вполне имеется. А вот потом придется хорошенько делать ноги.

— Не волнуйтесь, фройляйн, через полчаса мы будем на аэродроме, — произнес между тем офицер, поворачиваясь к медсестре, и… сидевший на переднем сиденье солдат внезапно повторил эту фразу на том диалекте общеимперского, который носил здесь имя «русский».

Опаньки! А вот это уже интересно. При представителе Генерального штаба вооруженных сил рейха пребывает русский медик.

— Я не волнуюсь, — отозвалась девушка.