Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Группа прикрытия держала под прицелом хутор, где обосновались «бульбаши», пока Струтинский и его товарищ Иван Пихур вели с ними переговоры. Боровец-Бульба, представляя своих подручных, называл их по кличкам: поручик Зубатый, сотник Пидмоченый… Выставил на стол бутыль самогона, сало и сливочное масло. Но трапеза не заладилась.

— За что выпьем, командир? — спросил атаман.

— За то, чтобы Гитлера — туда! — показал на небо Струтинский.

— Ишь какой скорый! — засопел Бульба. — У нас полно врагов и по соседству — поляки, евреи… От них надо избавляться. Украинская нация должна быть чистой. И Германия нам в этом поможет.

Захмелев, Бульба предложил Струтинскому перейти к нему со своим отрядом.

— Ты обижен не будешь, получишь любой портфель!

А через несколько дней Петр Трофимчук принес самодельный конверт. В нем было письмо, которое Николай Струтинский прочитал вслух:

«…Предлагаю всей вашей группе с оружием перейти в мое распоряжение. В противном случае ликвидирую! Атаман Тарас Бульба. 12 сентября 1942 года».

— Что ж, будем готовиться к войне на два фронта, — сказал Струтинский. — С фашистами и «бульбашами».

Струтинский настойчиво искал контакты с другими партизанскими отрядами, которые действовали в округе. Как-то в селе Вороновке крестьяне рассказали, что ночью низко гудели самолеты, а после в окрестностях появились вооруженные незнакомцы. Партизаны сумели разыскать их в полесской глуши. Недоверие и настороженность растаяли, когда люди с военной выправкой и советскими автоматами, бывшими здесь в диковинку, привели Струтинского к высокому брюнету в гимнастерке.

— Будем знакомы: Медведев, — отрекомендовался он. — Наслышан о вашем семейном отряде. Это вы недавно сожгли автомашину на большаке Людвиполь-Костополь и уничтожили гестаповцев?

— Так точно! — подтвердил Николай.

— Значит, наши сведения точны. Оставайтесь с нами. Но учтите: проверим каждого. Думаю, не обидитесь.

Для выполнения специальных заданий требовалась немецкая форма. Начальник хозяйственной части отряда Иван Соколов придирчиво отбирал трофейное обмундирование, тщательно подгонял его для каждого бойца. Николай Струтинский облачался то в полицейский френч, то в мундир солдата вермахта — в зависимости от того, где и как нужно было действовать, прикрывая Николая Васильевича Грачева — Пауля Вильгельма Зиберта. Став его личным шофером, Струтинский многому научился у опытного разведчика.

Кстати, в первой поездке в Ровно Кузнецова сопровождал глава семейства Струтинских, хорошо знавший город. Они шли по разным сторонам то одной, то другой улицы — Владимир Степанович сутулился и опирался на палочку, а Николай Иванович шел свободно и уверенно. Партизаны Николай Струтинский, Михаил Шевчук и Николай Гнидюк следовали поодаль под видом полицейского патруля.

Еще в годы батрачества Николай Струтинский прослыл мастеровитым подростком. Особенно удавалась ему резьба по дереву. В отряде эти навыки пригодились. Для разведки партизанам были крайне необходимы надежные документы. Так вот Николай из подошв от сапог вырезал штампы немецких организаций и штабов. Брал за основу подлинники, которые добывали подпольщики, и копировал их настолько точно, что гестаповцы не распознавали фальшивок. Самую сложную печать Струтинский мастерил за три-четыре часа.

…Съездив в Ровно пару раз на бричке, Кузнецов сказал Струтинскому:

— Нужен другой транспорт. Пора обзавестись своей машиной.

Николай принялся за поиски. Подпольщик Иван Сотников, работавший маляром в немецком комиссариате, познакомил его с водителями. Оказалось, среди них есть и советский военнопленный Афанасий Степочкин. Струтинский исподволь прощупал его настроение: парень оказался надежным. Вскоре из гаража исчез черный «опель-кадет» вместе с водителем. Разведчики переправили Степочкина в отряд. Машину перекрасили, сменили номерные знаки.

Рейхскомиссар Украины Эрих Кох предпочитал руководить делами из Восточной Пруссии. А в Ровно заправлял его заместитель генерал Пауль Даргель. Решение о его ликвидации было утверждено в Москве. Полковник Дмитрий Медведев поручил операцию Николаю Кузнецову. В боевой группе был и Николай Струтинский.

Участвовал Николай Струтинский и в похищении командующего особыми войсками на Украине генерала фон Ильгена.

…15 ноября 1943 года сверкающий лимузин подкатил к дому Ильгена. Как обычно Струтинский был в солдатской форме, а Николай Кузнецов, Ян Каминский и Мечислав Стефанский — в форме офицеров рейхскомиссариата Украины. Струтинский вспоминал с характерной для него точностью:

«У входа стоял часовой, судя по всему, из казаков. Завидев немецких офицеров, он вытянулся по стойке смирно. Николай Иванович подошел и надменно спросил:

— Герр генераль цу хаузе? (Господин генерал дома?)

— Господин офицер, я не понимаю, — виновато отозвался часовой.

Кузнецов нарочито громко выругался по-немецки. Офицеры скрылись в особняке, а я подошел к растерявшемуся казаку. Он начал оправдываться, но я пожал плечами: мол, не знаю, что ты лопочешь.