Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Указывая на примеры Фабия и Веллингтона, Чернышев предлагает затягивать военные действия и избегать больших сражений, которые противник будет искать. Он исходил из тезиса, что в политике, так же как и в военном искусстве, главное правило заключается в том, чтобы делать противное тому, что желает противник. Он выдвигает идею отступления: «Затягивать на продолжительное время войну, умножать затруднения, — иметь всегда достаточные армии в резерве… Этим можно совершенно спутать ту систему войны, которой держится Наполеон, заставить отказаться от первоначальных своих планов и привести к разрушению его войска вследствие недостатка продовольствия или невозможности получать подкрепления, или вынудить к ложным операциям, которые будут для него гибельны». В заключение русский офицер категоричен: «Это единственный образ действия, которому должно следовать наше правительство в таких затруднительных и важных обстоятельствах».

Выводы Чернышева сыграли не последнюю роль в принятии весной 1812 года Россией оборонительной стратегии, предусматривающей ведение боевых действий в течение нескольких лет — сначала на своей территории, в приграничных областях, не отступая далеко, а затем перенесение их в Европу, с опорой на антинаполеоновское освободительное движение.

По утверждению военного историка Михайловского-Данилевского, накануне вторжения Наполеона Чернышев письменно высказал свои опасения императору Александру о чрезмерной растянутости русских армий на западной границе. В этой связи вторая армия была передислоцирована ближе к первой.

Уже в ходе войны, в июле 1812 года, Александру I им была представлена «Записка флигель-адъютанта Чернышева о средствах к предупреждению неприятеля в 1812 году». «Записка» указывала на необходимость соединения двух армий и на крайнюю опасность обладания неприятелем дорогой из Минска через Смоленск в Москву, не имея возможности противостоять на этом пути вплоть до столицы. Чернышев писал о затягивании военных действий для создания и подготовки подкреплений внутри страны, полагая, «что спасение армий, а следовательно, государств, лежит прежде всего в силе резервов». Затем он указал, что призыва государя к народу будет достаточно, чтобы пополнить кадры резервной армии до 100 тысяч человек. Для этой резервной армии Чернышев предлагал создать пять укрепленных лагерей в Смоленской губернии. И вновь Чернышев повторяет, что «затягивание войны, задержание Бонапарта возможно долее вдали от его отечества представляет единственный способ».

Чернышев пристально отслеживал, как французские войска готовятся к войне. Первоочередное внимание Наполеона, указывал Чернышев, обращено на артиллерию и кавалерию. Именно артиллерия и кавалерия рассматривались Наполеоном как наиболее боеспособные для войны с Россией, именно на них он делал ставку, наращивая численность.

В июне 1811 года Чернышев в письме императору Александру предложил сформировать в России немецкий легион. Эта идея независимо от Чернышева родилась и у Нессельроде[20] и после совместного обсуждения была окончательно сформулирована и изложена Чернышевым. Основания для этого были весьма существенные: политику Наполеона отторгали все слои населения германских государств. Особенно ущемленным чувствовало себя германское дворянство. Французский император запретил ему служить в армиях иных государств, включая Пруссию и Австрию. Этот запрет, а также сокращение прусских и австрийских вооруженных сил по требованию Франции привели к появлению целого контингента заштатных офицеров, проникнутых ненавистью к Наполеону. «Под тем предлогом, чтобы доставить лифляндским, курляндским и финляндским дворянам большие удобства для службы в войсках, устранив неудобства, происходящие от незнания ими русского языка, стеснявшие их готовность и ревность служить вашему величеству, — писал Чернышев, — повелите устроить три пехотных полка, по два батальона в каждом, два конных полка по пяти эскадронов и три роты артиллерии единственно из немцев. Это первое ядро будет обучено под начальством офицеров, уроженцев наших немецких губерний»[21].

Не довольствуясь письмом, Чернышев вступил в тайные сношения с австрийскими офицерами: генералом графом Вальмоденом и полковником Тетенборном. Они дали согласие поступить на службу в немецкий легион в случае его формирования и, более того, привлечь к службе в нем ряд австрийских офицеров. Чернышев просил Александра назначить Вальмодена начальником легиона, поручив конницу Тетенборну.

Предложение Чернышева было принято с некоторыми изменениями — с началом войны в Ревеле было начато формирование Российско-немецкого легиона, командование которым было вверено графу Вальмодену.

Чернышев добился согласия на переход на русскую военную службу полковника французской армии Жомини[22], крупнейшего военного теоретика того времени. Были оговорены и утверждены в Петербурге все условия его отъезда в Россию. Однако обстоятельства, в том числе и присвоение Жомини генеральского звания, воспрепятствовали исполнению этого плана, осуществившегося только в 1813 году.