Элита

Я плюхнулась обратно на подушку.

— Это будет настоящее позорище.

— Не переживай. Даже если вы проиграете другой команде, я не намерен вас исключать. — Он ухмыльнулся.

Что-то в его фразе царапнуло мне ухо. Я снова уселась в постели.

— Ты хочешь сказать, что из проигравшей команды одна будет отчислена?

Максон замялся, явно не зная, что ответить.

— Максон?

Он вздохнул:

— У меня есть недели две перед тем, как нужно будет кого-то убрать. Отчасти ради этого все и затевается. У вас с Крисс изначально было сложное положение. Новые отношения, меньше народу в команде, и хотя итальянцы очень жизнерадостная нация, они легко обижаются. А если еще добавить то обстоятельство, что у тебя практически не было возможности что-то делать… — (Думаю, я побледнела.) — Я не должен вам помогать, но если что-то понадобится, пожалуйста, дай мне знать. Не могу отослать домой ни одну из вас.

Во время нашей первой размолвки, той дурацкой ссоры из-за Селесты, я думала, что внутри меня что-то оборвалось. После исключения Марли я почувствовала, что это произошло снова. Я была уверена, что каждый раз, когда мы ругались, какая-то частица моего сердца умирала. Но я ошибалась. Только сейчас, лежа на больничной койке в пустом госпитальном крыле, я поняла, что мое сердце разбито по-настоящему. И это причиняло немыслимую боль. Раньше мне удавалось убедить себя, что мне просто кажется, будто между ним и Крисс что-то есть. Что это всего лишь плод моего разыгравшегося воображения. Теперь я знала точно.

Она ему нравилась. Может быть, так же сильно, как я. В ответ на его предложение помощи я кивнула, не в силах выдавить ни слова.

Я твердила себе, что не должна давать волю чувствам и не дам ему завладеть моим сердцем. Наши отношения с Максоном начались как чисто дружеские, и, возможно, лучше было бы им таковыми и оставаться. Теперь я была уничтожена.

— Мне пора, — сказал он. — Тебе нужно поспать. У тебя был очень трудный день.

Я закатила глаза. Это еще очень слабо сказано.

Максон поднялся и оправил костюм.

— Так многое хотелось объяснить тебе. Я действительно считал, что потерял тебя.

Я пожала плечами:

— Все в полном порядке. Правда.

— Сейчас я это вижу, но те несколько часов, когда я готовился к худшему…. — Он помолчал, взвешивая свои слова. — Обычно из всех девушек мне легче всего говорить с тобой об отношениях. Но у меня такое ощущение, что обсуждать их прямо сейчас не самое мудрое решение.

Я склонила голову и кивнула. У меня не было сил беседовать о моих чувствах к человеку, который, по всей видимости, неравнодушен к другой.

— Америка, посмотри на меня, — попросил он негромко. Я повиновалась. — Ничего страшного. Я готов ждать. Просто хочу, чтобы ты знала… Не могу подобрать нужные слова и выразить, как я рад, что ты здесь, целая и невредимая. Никогда в жизни не был ни за что так благодарен судьбе.

Я ошеломленно молчала, как всегда, когда ему удавалось затронуть чувствительную струнку в моем сердце. Но в глубине души меня беспокоила легкость, с которой я поверила его словам. Снова.

— Америка, спокойной ночи.

Глава 18

Была ночь понедельника. Или утро вторника. Время такое позднее, что сказать точно сложно. Мы с Крисс весь день трудились не покладая рук, выискивая подходящие отрезы материи, руководя слугами, которые их развешивали, подбирая наряды и украшения, выбирая фарфор, продумывая приблизительное меню и заучивая итальянские фразы в надежде, что какие-то из них осядут в голове. Мне было проще, я хотя бы знала испанский. Эти языки были так схожи, что итальянские слова запоминались быстрее. Крисс изо всех сил старалась не отставать. Казалось, я должна валиться с ног, но все, о чем я могла думать, были слова Максона.

Что произошло с Крисс? Каким образом она вдруг так внезапно с ним сблизилась? Может, я зря на этом так зациклилась? Все дело было в Максоне. Как бы я ни сопротивлялась, он мне нравился. И я не была готова полностью поставить крест на наших отношениях.

Должен же быть способ разобраться со всей этой путаницей. Я размышляла обо всем, что произошло, пытаясь отделить одну проблему от другой, и мало-по- малу разделила их на четыре категории.

Мои чувства к Максону. Чувства Максона ко мне. То, что происходит между мной и Аспеном. И мои чувства по поводу перспективы стать принцессой. Из всех сомнений, которые терзали меня, пожалуй, легче всего было справиться с вопросом о статусе принцессы. По крайней мере, в этой области у меня имелось кое-что, чего не было у других девушек, — дневник Грегори.

Я вытащила дневник из-под сиденья табурета, где прятала наследие Грегори от мира, и от всей души понадеялась, что там найдется решение моей проблемы. Грегори ведь не был аристократом по рождению, ему пришлось к этому привыкать. Судя по тому, что он писал про Хеллоуин, он уже готовился к серьезным переменам в будущем.

Устроив себе гнездо из одеял, я углубилась в чтение.