Элитная западня. Часть вторая. Сокровища Гериона

– Другие бы подруги сказали: «Будь собой, будь естественной, и он тебя обязательно полюбит». Ты что, Золушку не читала? – капризничала Лана, лениво вставляя ноги в юбку плиссе, подготовленную подругой.

– Читала я Золушку, – кряхтела Ева, раздувая налипшие на лицо локоны и застегивая пуговички на блузке Ланы, – и принц там полюбил Золушку только после того, как над ней усердно потрудилась фея-крестная. Так что собой будешь с мамой на кухне, а на свидании, будь добра, сияй! – заявила Ева, раскручивая Лану за руку, так чтобы юбка мягкой волной кружилась вокруг нее. – Готово! – заключила Ева, наконец удовлетворенно плюхаясь на пуф в примерочной.

В половине седьмого вечера Герман припарковал свой автомобиль у входа идеального, по его мнению, ресторана недалеко от Таврического сада и, вытащив ключ зажигания, позвонил Владимиру.

– Вов, ну где тебя носит, мы же договорились приехать раньше девчонок.

– Знаешь, Гера, я что-то завозился, еще не одевался, но ты не волнуйся, через часик буду.

– Какой через часик? Ева с Ланой придут в семь, давай быстро тащи сюда свое бренное тело, иначе чертежи я больше за тебя делать не буду, – смеясь затараторил Герман, но Вова по металлическим ноткам, которые послышались в его голосе, понял, что друг явно недоволен. Он нехотя встал с дивана, открыл шкаф, придирчиво осмотрел вешалки и, достав клубный пиджак и розовую рубашку, громко прокричал:

– Ба, я возьму машину, у меня свидание!

Эти слова, словно удар молнии, поразили слух Авроры Александровны, она мигом покинула свой наблюдательный пункт и через минуту уже стояла в дверях спальни внука.

– Свидание? С кем? Что же ты мне раньше не сказал, мы бы подготовились как следует, – взволновано начала говорить пожилая леди, застегивая верхнюю пуговицу рубашки внука. – А ты, милок, почему не надел костюм-тройку, да еще выбрал такую легкомысленную рубашку? – недоумевала старушка, пристраивая ему галстук-бабочку.

– Нет, бабушка, я пойду без галстука, это же не прием какой-то.

– Что ты такое говоришь, где твои манеры? Если это оперный театр или концертный зал, туда без бабочки нельзя.

– Да что ты, бабуль, это всего лишь ресторан.

– Ты собрался вести девушку в плохой ресторан, куда не нужно даже надеть галстук?

– Почему в плохой, ресторан-то что надо, правда, выбирал Герман, но я уверен, что все будет на высшем уровне.

– Почему место для твоего свидания выбирал Герман, ничего не понимаю? – волновалась Аврора Александровна, следуя за внуком с расческой в руках. – Уложи получше волосы, бедная девушка, как ее хоть зовут, а кто ее родители, где она учится? Все, не могу, мне дурно, ты все испортишь, я уже вижу, как ты провалишь свое свидание, ты хотя бы подготовил темы для беседы?

– Да, все традиционно: искусство, поэзия, может быть, немного поговорим о театре.

– О каком театре? Японском театре «Но» или английском театре эпохи Шекспира? Вольдемар, и не забудь купить цветы! – хрипло выкрикивала Аврора, пока Владимир вальяжно спускался по ступеням, тщательно изучая свой маникюр.

Владимир, или, точнее, Вольдемар, был истинным петербуржцем в пятом поколении, следовательно, внимательно относился к еде (как все потомки переживших блокаду людей), с легкостью цитировал Бродского, мог показать дом, где жил Лермонтов, читал Эйхенбаума, гордился тем, что его предки имели дворянские корни, и всерьез верил, что в Михайловском замке живет привидение. Если он вспоминал детство, то непременно кружки в Аничковом дворце или катание на коньках в Юсуповском саду. В общем, человек он был очень взыскательный, при этом изящный, такой культурно базированный на русской традиции и в то же время изобретательный – это был именно петербургский стиль. Потому что Петербург – город, который заставляет быть немного изысканнее и элегантнее, хотя бы в суждениях. Однако Вольдемар был не только петербуржцем, но и внуком Авроры, поэтому всем его существом руководила одна, но пламенная страсть – любовь к себе. От этого он был капризен, ленив и зациклен на собственной персоне настолько, что едва ли был способен кого-то полюбить. На свидание он шел без особого энтузиазма, скорее делая Герману одолжение. Но когда Ева с Ланой зашли в просторный зал модного ресторана и Владимир поднялся, чтобы их поприветствовать, то он нашел весь вид Ланы вполне утонченным и ухоженным и даже предположил, что этот вечер может принести ему удовольствие. Лана в свою очередь была так довольна собой и своим сногсшибательным образом, что решила, что теперь будет так выглядеть всегда. Но они оба ошибались.

Атмосферу в ресторане задавал интерьер в стиле северного модерна и ленинградского авангардизма – многоуровневое и торжественное пространство, где стены были украшены световыми панно с произведениями художников-авангардистов начала ХХ века. Днём сквозь стеклянную крышу можно было наблюдать за переменчивым петербургским небом, а по вечерам любоваться огнём в каминах. С двух просторных террас открывался вид на Таврический парк и крыши старого города.