Элитное подземелье

– И в ближайшее полугодие – тоже. – Лейтенант ждал, когда Мила разгрузит его, сам освободить руки боялся. – Ну и погреб, на случай атомной войны не знаю, но гражданскую можно пережить с комфортом и прибылью.

Мне оставалось только улыбаться на их слова и вовремя произносить: «Ага, угу, конечно». Разговор шел без меня.

– Ребят, мне надо за Стервой к Татьяне Степановне сходить. Вы слышите меня?

Мила, глядя на Костю, вскрывала банки и раскладывала закуску по тарелкам:

– Иди-иди, но не больше часа, ужин будет готов.

Ладочников проурчал, глядя на Милу, чтобы я была осторожнее, и предложил сопровождение. Я напомнила, что иду в гости к женщине, которая может соперничать с бойцом спецназа.

Глава 21 Все нервничают

Лицо у Татьяны Степановны, когда она открыла дверь, вытянулось сначала вниз, а потом вширь – это она так улыбалась:

– Заходи.

Квартирка была обставлена явно не на пенсионные деньги. Начиная с плинтусов коридора и заканчивая мебелью, все говорило о стабильном достатке. Сама хозяйка смотрелась сегодня стройнее и интеллигентнее. На кой ляд, спрашивается, ей нужна была работа у меня? Каким пунктом она значилась в сложном плане?

Татьяна Степановна одной рукой быстро взяла мое пальто, повесила в шкаф и одновременно, продолжая плавное движение, нагнулась, достала из самого нижнего ящика прихожей тапочки, шлепнула их передо мной и сделала приглашающий жест.

За столом в гостиной сидел длинноволосый Аркадий – тот самый, что был в момент смерти с Катей и помогал нам с похоронами.

Аркадий выглядел печальным, я впервые заметила, что его длинные волосы не просто светлые, а наполовину седые. Блин, всегда забываю, что Аркадий и Катя – одногодки. Сорокалетний мальчик пил кофе.

– Впервые после больницы не вижу на столе бутылки со спиртным, – проговорила я, а ведь и правда, последнее время спиртное вокруг меня льется рекой! – Здравствуйте, Аркадий.

Аркадий поднялся, достал из шкафчика кофейную чашку и поставил передо мной:

– Привет, Настя. Уже ходишь?

– Стараюсь. Ой! – Ко мне, радостно тявкая и виляя хвостом, выбежала Стерва. – Маленькая моя!

Я подхватила собаку на руки, села на свободный стул.

Татьяна Степановна смотрела на Стерву, аккуратно стягивающую с моей тарелки сыр. Собака слизывала его длинным языком и громко чавкала.

– Смотри, чавкает, как ребенок, – ухмыльнулась Татьяна Степановна. – У взрослых получается гораздо противнее. У нас директор в магазине был, он отвратительно чавкал. Посадили его в шестьдесят третьем, через год после того, как он упек меня в тюрьму.

Чашка в моей руке дрогнула, на пластиковой скатерти темной лужицей замер кофе. Аркадий перекинул мне через стол кухонное полотенце:

– Она правду говорит, привыкай.

Татьяна Степановна, словно не замечая нас, всматривалась в зеркало буфета, стараясь найти свое отражение среди хрусталя фужеров и фарфора сервизов.

– Плохо выгляжу. Пять лет работы коту под хвост. Катька, курва, такой финт выкинула.

Стерва, не найдя очередного куска сыра на опустевшей тарелке, громко гавкнула. Татьяна Степановна вздрогнула:

– Настенька, – Татьяна Степановна поправила высокую прическу, – у нас неприятности. Алексея обложили со всех сторон. Господи, прости меня грешную. Если с Лешей что-нибудь случится, я сойду с ума.

Татьяна Степановна резко встала и ушла в другую комнату, рыдать. Я посмотрела на Аркадия:

– Может, ей валерьянки?

– Валерьянки? Ей? – Аркадий поставил пустую чашку. – Сама сейчас успокоится. Ты так и не поняла, что ли, Настя?

Я отрицательно замахала головой:

– Пока не въезжаю.

– Это она все придумала. И все под нею работали. Понимаешь? Я, Катя, Гришка, Леша твой. А домработницей к тебе она из куража устроилась, любимого внука контролировать. Ты зачем сюда пришла? За Лехой?

– Нет, его я увидеть не надеялась. Я зашла собаку забрать.

– Забирай и иди. – Аркадий говорил со мной как-то… пренебрежительно, что ли? Он никогда не позволял себе такого тона при жизни Кати. – Видишь, Татьяна сегодня не в себе? Иди, а то ей потом стыдно перед тобой будет.

– Аркадий, ты перестань так со мной разговаривать, – спокойно и твердо проговорила я. – Не я начинала всю эту игру…

Лицо Аркадия изменилось, стало страшным. Он вскочил, подбежал ближе и заорал, нависнув надо мной:

– Какую игру, дура? Пока Катька не умерла, все шло отлично. Переборщила она с дозой, жалко бабу, но все могло продолжаться и дальше. Деньги лились рекой. И тут выясняется, что все досталось тебе. Мастерская на даче, счета, трафареты, платы, матрицы… Почему тебе?

От крика в моих руках загавкала Стерва.

– Аркадий, что ты на меня кричишь? Успокойся, девочка. – Я погладила собаку. – Объяснить надо было по-нормальному. Отдам я вам часть денег. И трафареты ваши забирайте.

– Ты их что, нашла? – Лицо Аркадия продолжало меняться.

– Чего их искать?.. – Я захлопала глазами. – Все эти трафареты-домики, кораблики, кошечки на даче, в подвале.

– Идиотка, о другом речь идет, о-дру-гом. Ты все равно не поймешь… да и не надо. Нет, ну Катька сволочь, кому все отдала? Кому?