Элитология Платона

С предельной ясностью это учение об эзотеризме знаний, как интеллектуальной и духовной избранности человека элиты, проявилось в переписке Аристотеля с его самым знаменитым учеником — македонским царем Александром Великим. В одном из писем, дошедшем до нас в изложении Плутарха, Александр упрекал своего учителя за то, что тот написал некую книгу (не «Метафизику» ли !?) о тайном учении «философов-эзотеристов», в которое они оба были посвящены: «Ты поступил неправильно, - писал философу великий полководец, — обнародовав учение, предназначенное только для устного преподавания. Чем же будем мы отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не только могуществом, сколько знаниями о высших предметах»? Аристотель оправдывался тем, что его книга предназначена для образованных людей и «совсем не годится ни для преподавания, ни для самостоятельного изучения».[250]

Как это видно из вышеизложенного, особая духовная посвященность Аристотеля и Александра заключалась в тайных (эзотерических) знаниях, дававших возможность субъекту элиты управлять обществом. О содержании этих знаний говорить не приходится. Их реконструкция заняла бы слишком много времени. Вместе с тем, в трудах философа мы можем найти немало оговорок, характеризующих духовную сущность носителя этих знаний. Разумеется, что основу теории элитарного сознания мы находим в этическом и гносеологическом учении Аристотеля.

Проблема мудрости в «Метафизике». «Метафизика» Аристотеля начинается с достаточно примечательной фразы: «Все люди от природы стремятся к знанию» (I,1,980а,21), т.е. все мы стремимся к расширению сферы своего сознания. И далее уже во второй «Главе» философ исследует природу мудрости: «мудрый знает все, насколько это возможно, не имея знания в отдельности о каждом предмете. Далее, мы считаем мудрым того, кто в состоянии узнать вещи трудные и не легко постижимые для [простого] человека... более мудрым во всякой науке является человек более точный и более способный научать» (I,2,982а,8-15). Элемент элитизма сразу же проступает у Аристотеля как только он касается социального положения мудреца: «мудрому не надлежит получать распоряжения, не давать их, он должен повиноваться другому, а ему — тот, кто менее мудр» (Там же, 15-19).

Из перечисленных свойств мудрости метафизик выделяет главное по его мнению свойство — «знание обо всем», т.е. он вновь затрагивает сферу сознания субъекта элиты: «знание обо всем должно быть у того, кто в наибольшей мере владеет знанием в общей форме: такому человеку некоторым образом известна вся совокупность вещей (которая входит в круг этого знания). Наиболее общие начала самые трудные, ибо они дальше всего от чувственных восприятий. А наиболее точными являются те из наук, которые исходят от меньшего числа элементов, более точны, нежели те, которые получаются в результате прибавления новых свойств» (Там же). Именно качество знания и определяет, согласно Аристотелю, уровень развития человека, а, следовательно, речь идет уже о проблеме элитарного сознания.

Суммируя выше изложенное, можно констатировать, что Аристотель, выражая обычные взгляды на природу мудрости, утверждает, что мудрец — это человек, который знает обо всем; далее — тот, кто может постигать вещи трудные, и тот, кто владеет знанием более точным, а также более способен к передачи своего знания. Мудрость, как высшая наука, имеет не действенный, но теоретический характер. Мудрость, по Аристотелю, справедливо можно назвать божественной потому, что она, в первую очередь, подобает Богу.

Для Аристотеля качество знаний является показателем элитности того или другого человека. Достоверное знание о высших началах есть знание всего сущего. Это знание, достигшее определенного уровня развития, приобретает качество законченного, т.е. совершенного знания, которое может быть причиной других явлений, служить идеалом, быть образцом для подражания.