Элизабет Дэвидсон и Тайна янтарного кулона (СИ)

Элизабет приоткрыла глаза и увидела, что миссис Филс открыла шкаф и сняла с вешалки заранее приготовленную с вечера одежду. Это было малиновое платье с абажурными рукавами и немного расклешенной юбкой. Элизабет не выносила платья и предпочитала носить джинсы и шорты, но как часто говорила миссис Филс с неизменной улыбкой на губах: «Обязывает положение».

С самого утра дом наполнился служащими, поварами, когда еще было темно, проснулся дворецкий и уборщицы бегло мельтешили что бы успеть еще раз протереть все поверхности от пыли до того, как проснуться хозяева. Такая суматоха не было по душе Элизабет, но всех слуг в доме она уважала и всегда обращалась на «вы». Самой любимой, конечно, была миссис Филс и нянечка ее младшего брата миссис Розерт. Две старушки отличались от молоденьких служанок доброй душой и внушительным жизненным опытом, а значит, были намного мудрее остальных и в чем-то даже правильнее.

Сама Элизабет не принадлежала к разряду «правильных». Девочка, всегда норовила влезть, в какую-нибудь неприятную ситуацию. И они словно преследовали ее. Все аристократы и знатные люди в городе дивились, как у таких серьезных и воспитанных родителей как у Уильяма и Елены могло родиться такое исчадие ада. Но, к сожалению, никто, из этого знаменитого круга их знакомых не знал, какими были ее родители до такой аристократической жизни и они, по всей видимости, забыли сами.

— Элизабет, пора вставать, — тихо сказала миссис Филс мелодичным и приятным голосом. Он был похож на голос девушки по радио, что рассказывала детям сказки перед сном. В детстве Элизабет часто засыпала именно под этот голос. — Если мадам Дэвидсон увидит тебя не приготовленной к завтраку, ты сама знаете, что будет.

Элизабет неохотно перевернулась с живота на спину и тяжело вздохнула, что бы почувствовать свежий деревенский воздух.

— Мои родители ужасны? — хриплым голосом спросила она, устремив пустой взгляд на потолок, надеясь на справедливый ответ, которым абсолютно всегда удостаивала ее миссис Филс.

— Почему же ужасны? — ответно спросила она, подбирая туфли к утреннему наряду Элизабет. — Какими бы они ни были, всегда помни, что они твои родители и, так или иначе, любят тебя.

— От безысходности, — безразлично бросила Элизабет. — А на самом деле они любят только свои роботы, а мы для них никто.

— Но твоя сестра ведь не жалуется на такую жизнь, — справедливости ради подметила миссис Филс.

— Она точно такой же сноб, как и они, — с отвращением ответила Элизабет и встала с кровати.

Моментально в голове что-то зазвенело, и Элизабет снова на нее присела.

— Подними руки, — ласково приказала миссис Филс и стащила с девочки кружевную ночную рубашку. — Ты задала мне этот вопрос, когда тебе было восемь лет. Помнишь, что я тебе ответила?

Элизабет задумалась, а пока она думала миссис Филс надела на нее ужасно колючее и нестерпимо некрасивое малиновое платье, подала лакированные красные туфли на застежках и подошла к туалетному столику.

— Вы сказали, что самое главное не стать такой как они, — без особых усилий вспомнила Элизабет.

— Именно, — с мягкой улыбкой на губах подтвердила миссис Филс и стала расчесывать длинные светлые с противным (как считала сама Элизабет) золотистым отливом волосы девочки. Они были довольно длинными и благодаря стараниям Элизабет всегда не расчесанные и запутанные.

Но проблема с волосами становилась пустым местом, когда в комнату с нечастыми визитами захаживала мать Элизабет. Это была высокая, элегантная женщина всегда в строгой, официальной одежде с идеально прямыми блестяще-черными волосами. Ее темно-карие глаза отражали только силу. Эта женщина даже на мужчин наводила страх одним лишь уверенным выражением прекрасного лица. Четкая линия губы говорили (как ни странно) о знатности рода, и, к сожалению, а может и счастью, у Элизабет были тонкие бледно-розовые губы без каких-то там признаков знатности. Женщина шла грациозно, спину держала прямо, словно гордый лебедь. В самом ее обличии все было идеальным, как и она сама. Как только она вошла, Элизабет мгновенно встала и почувствовала, как сердце в груди забилось быстрее.

— Доброе утро, миссис Филс, Элизабет, — вежливо, тем не менее, холодно, поздоровалась Елена.

— Доброе утро, мадам, — натянуто улыбнувшись, произнесла миссис Филс.

— Доброе утро, мама, — тихо сказала Элизабет и почувствовала, как по коже пробежал холодок от пристального взгляда матери. Еще никогда в жизни Элизабет так не призирала свою мать как сейчас. Это холодное и чужое выражение лица, эти строгие слова, этот другой человек. Она чувствовала всем сердцем, как ненавидит ее, но промолчала и даже попыталась улыбнуться.

— Мы с отцом решили сегодня поиграть в гольф на заднем дворе, — без особых эмоций в голосе сообщила Елена и, несмотря на лето, Элизабет вдруг стало холодно. Откуда-то изнутри появилась непонятная дрожь, которую она попыталась всеми силами унять. — Я надеюсь, что вы с сестрой присоединитесь. Мы оставим машину возле парадных дверей. Ждем вас там после завтрака. Кэтрин я уже предупредила.