Элизабет Финч [litres]

Любим обеды роскошные, пение, музыку, пляску,
Свежесть одежд, сладострастные бани и мягкое ложе.
Но пригласите сюда плясунов феакийских…

(Гомер. Одиссея. Песнь 8. Перев. В. Жуковского)

С. 132. …по словам Гиббона, «их жилища, наполненные продуктами грабежа и съестными припасами, были заняты солдатами Юлиана, безжалостно и безнаказанно умертвившими несколько беззащитных женщин». – Здесь и далее «История упадка и разрушения Римской империи» (том 3, глава XXIV) цитируется в переводе В. Неведомского, опубликованном в 1883–1886 гг. и доработанном Санкт-Петербургским отделением издательства «Наука» в 1997–2000 гг.

С. 134–135. «Открывает грядущее и дух человеческий… сжигаемые мощным пламенем». – Аммиан Марцеллин. Римская история. XXI.1.11.

С. 135. Кроме того, приходилось еще и толковать сновидения. Здесь Аммиан вторит Аристотелю: «Можно было бы вполне и без всяких сомнений полагаться на сны, если бы истолкователи не ошибались в объяснениях. Иногда, как утверждает Аристотель, сны вполне достоверны, а именно: когда зрачок крепко спящего человека, не отклоняясь ни в ту ни в другую сторону, смотрит совершенно прямо». – Аммиан Марцеллин. Римская история. XXI.1.12.

Как писал Цицерон, «знамения будущего даются нам богами. Если кто ошибся в них, то причина погрешности не в богах, а в человеческом толковании». – Ср.: «Прекрасно, как всегда, высказался по этому поводу Туллий (Цицерон): „Знамения будущего даются нам богами. Если кто ошибся в них, то причина погрешности не в богах, а в человеческом толковании“» (Аммиан Марцеллин. Римская история. XXI.1.14). Также ср.: «Если ошиблись в [понимании] их, то виною тому не боги, а люди, толковавшие эти предзнаменования» (Марк Туллий Цицерон. Философские трактаты. О природе богов. Книга II. Перев. М. Рижского).

С. 136. …Юлиан сделал остановку в Дакии, где «ревностно предавался исследованию внутренностей жертвенных животных и наблюдал полет птиц». Ответы, отнюдь не впервые, были «сомнительны и неясны». – «…Юлиан среди множества разнообразных дел в Иллирике ревностно предавался исследованию внутренностей жертвенных животных и наблюдал полет птиц, стараясь узнать наперед исход событий; но ответы были сомнительны и неясны, и он пребывал в безвестности относительно будущего» (Аммиан Марцеллин. Римская история. XXII.1.1).

С. 137. «Однако слишком уж часто и обильно, – пишет Аммиан, – он поливал жертвенники кровью животных: иной раз он закалывал по сто быков, без счета приносил в жертву множество разного скота и белых птиц, которых отыскивали на суше и на море». Фанатизм или военная хватка? В любом случае эти действия граничили с комизмом: «каждый почти день можно было видеть, как наедавшихся без меры мяса и напившихся до бесчувствия солдат после оргий в лупанариях тащили по улицам в казармы на своих плечах прохожие». – Ср.: «Однако слишком уж часто и обильно он поливал жертвенники кровью животных: иной раз он закалывал по сто быков, без счета приносил в жертву множество разного скота и белых птиц, которых отыскивали на суше и на море, так что каждый почти день можно было видеть, как наедавшихся без меры мяса и напившихся до бесчувствия солдат тащили по улицам в казармы на своих плечах прохожие из общественных зданий с пиров, которые следовало бы скорее запретить, чем допускать» (Аммиан Марцеллин. Римская история. XXII.12.6).