Элизабет Тейлор. Жизнь, рассказанная ею самой

У нас всегда получалось, что мы играли либо собственную жизнь, пусть и в исторических костюмах, либо собственное будущее. Очень опасно, когда жизнь настоящая и экранная перемешиваются, теряешь ощущение реальности. В свое время мы с удовольствием целовались в образах Клеопатры и Марка Антония, потом решали вопросы сохранения семьи в «Очень важных персонах», потом ненавидели друг друга в «Кто боится Вирджинии Вульф?», потом дурашливо скандалили в «Укрощении строптивой», теперь пришло время «Развода…». Логично? Вполне.

Я очень любила и люблю Бартона, не устану это повторять, но на развод подала я. Ушла от Ричарда не только потому, что, изменив единожды, остановиться он уже не мог, но и потому, что низверг меня на уровень остальных своих женщин. Я не страдаю манией величия, а если и страдаю, то не по отношению к Бартону, для Ричарда я всегда была готова на все, с первой минуты встречи моя жизнь полностью подчинена ему, все мои помыслы и желания обращены прежде всего на него. Бартон это знал, а потому, предав раз, чувствовал себя виноватым, с каждой изменой вина усугублялась. А вину Ричард всегда заливал большим количеством выпивки.

Считалось, что, напившись, мы ссорились и кричали друг на дружку, конечно, часто бывало и такое, но пьяные ссоры не слишком угрожали нашему браку до тех пор, пока Бартон не изменил.

А потом однажды он просто… забыл мое имя! Нет, не потому что был привычно пьян, а потому, что я стала для Ричарда «одной из». «А это моя жена… э… Ирэн». Вот и все. Я не стала выяснять, кто такая Ирэн, с которой меня перепутали, не стала устраивать сцены, скандалы, просто уехала. Ричард каялся, твердил, что это все проклятая пьянка, умолял позволить вернуться, на некоторое время все восстановилось, он был внимателен, щедр на подарки, но пить не бросил.

Чтобы не довлеть друг над другом, мы уже давно пытались играть врозь, я даже не ездила за Бартоном на съемки, как раньше. Зачем, чтобы наблюдать, как он заигрывает с очередной партнершей или просто подвернувшейся милашкой?

Я понимаю состояние Ричарда, он чувствовал себя виноватым передо мной, от этого пил сильнее и совершал новые глупости, заливал их выпивкой, и все повторялось. Замкнутый круг, вырваться из которого, не прекратив пить, невозможно, но сделать это рядом со мной Бартон не мог (все то же чувство вины). Я освободила его от своего контроля и вообще присутствия, однако стало только хуже. Ричард мечтал найти кого-то, кто помог бы ему освободиться от алкогольной зависимости (жаль, что тогда не было клиники Бетти Форд!), и нашел.

Из-за бесконечных пьянок, скандалов и измен мы все же развелись.

Произошло это не сразу, слишком крепким было связывавшее нас чувство.

Сначала Ричард умудрился отравить мне съемки в «Дне покаяния», потому что, видите ли, я играю в глупом фильме глупую роль (можно подумать, у него были роли умней!), в то время как он ничем не занят. Виноватыми, кроме меня, оказались все, кто причастен к этому фильму, а также те, кто составлял элиту общества. Бартон вдруг решил, что он презирает этих «худших из людей».

Мне надоело, и я заявила, что либо Ричард бросит пить, либо я брошу его самого! Бартон уехал на Лонг-Айленд в дом своего приятеля адвоката Фроша, чтобы там все обдумать и попытаться справиться с собой. Не знаю, над чем размышлял Бартон, но я тосковала невыносимо, ведь раньше никогда не бывало, чтобы мы не созванивались каждый день, находясь далеко друг от друга. Поэтому когда он позвонил и велел приехать, я помчалась, забыв обо всех остальных делах. Ричард позвал! Ричард хочет восстановить отношения! О!.. Как сладостна сама мысль, что все наладится, станет еще лучше прежнего, что мы вернемся в благословенные времена, когда не было измен, пусть были скандалы, но были и примирения, потому что всем правила любовь.

Я помчалась в Нью-Йорк, где Бартон встречал меня в аэропорту. Нехорошее подозрение шевельнулось сразу, потому что от Ричарда снова разило перегаром. Перегаром либо разит, либо пахнет, это зависит от того, пил ли ты сам. Желая подать пример мужу, я не пила несколько дней, а потому его перегар уловила сразу.

В лимузине стало ясно, что он не просто выпил, а пьян в стельку, плохо соображает и готов к очередному скандалу. Знаешь, скандалы хороши тогда, когда устраиваются по обоюдному согласию и проходят в нетрезвом состоянии, тогда оскорбления либо бывают взаимными, а потому не слишком обидны, либо их вообще не замечаешь. В данном случае я была трезва, а Бартон пьян, а потому скандал не мог оказаться простым выпуском пара с последующим сладостным примирением.

– Какого черта ты вообще притащилась? Кто тебя звал?

– Меня?! Ты же позвонил и попросил приехать!

– Нужна ты!..

Я уже знала, как ругаются по-валлийски и вполне поняла последовавшую тираду по своему адресу. Довезя Ричарда до дома Фроша, я заходить не стала, попросив водителя вернуть меня обратно в Нью-Йорк. Терпеть грязную ругань уэльского пропойцы не намерена.

На следующий день я сделала заявление для прессы, что нам следует пожить врозь, а потому я уезжаю в Калифорнию к маме.