Елизавета Алексеевна: Тихая императрица

Но уж если сплетня затронула самое высокое, что было в государстве, то она не остановится ни перед чем. Громко обсуждали во всех гостиных разврат в царском доме: у императора фаворитка, а жена тоже завела себе любовника, обе беременны. Смаковали каждую деталь, вцепились в визит императрицы к постели умирающего Охотникова...

Алексей Охотников умер, несмотря на самый лучший уход, который обеспечило ему высокое покровительство, лучших врачей и лучшие лекарства — кинжал задел жизненно важные органы.

Елизавета была огорчена, мало — убита этой смертью.

Все, кто с ней соприкасается, получают несчастья, она приносит всем только боль и утраты...

Она заказала памятник на могилу человека, бывшего её другом и наперсником в течение нескольких месяцев. Прекрасная муза в траурной накидке склонилась в изголовье могилы.

Сама Елизавета не была на похоронах, но её траурная коляска следовала до самого кладбища. Но никто в Петербурге не озаботился узнать, сколько таких памятников было поставлено императрицей, скольких друзей оплакала эта одинокая женщина!

Сплетня кралась за ней по следам, сторожила каждый её шаг, и он тотчас делался известен Марии Фёдоровне — так мстила она невестке за «старую толстую немку», она, ставшая у власти вместо сына...

Теперь все чиновники и вельможи ездили к Марии Фёдоровне, чтобы просить милостей, и она распределяла должности в столице. Лучший друг её мужа, генерал от кавалерии, Аракчеев, становился самым значительным лицом. Ему всё больше и больше доверял Александр, поручал все самые сложные дела. А Аракчеев был креатурой[24] Марии Фёдоровны.

Постепенно удалила она от Александра его верных и преданных друзей, заменив своими. Знала всё вдовствующая императрица, дёргала нити всей государственной политики...

Отдав дань памяти Алексею Охотникову, всё больше и больше радовалась теперь Елизавета, что скоро на свет появится её дитя.

Раньше разрешилась от бремени фаворитка — родила девочку.

Через несколько дней и у Елизаветы появилась девочка. Обе были на одно лицо — это было лицо самого Александра.

Нарышкина получила всё, что только могла получить любимая женщина, — деньги, бриллианты, цветы, поместья, а больше всего — самого Александра, который просиживал у её постели долгие часы, любуясь своей дочерью.

Известно, что мужчины любят детей любимой женщины и холодны, невнимательны и скудны на подарки детям нелюбимых жён. Это в полной мере испытала на себе Елизавета.

Александр прислал ей дежурное поздравление с благополучным разрешением от бремени, положенную сумму денег. Сам он не заходил к Елизавете...

Мария Фёдоровна говорила не кому-нибудь, а секретарю Елизаветы:

— Мой сын был слишком холоден к тому ребёнку. Я всё недоумевала и удивлялась, почему так? Но он сам мне всё объяснил. Это был не его ребёнок. Но мой сын был настолько великодушен, что простил своей жене этот грех...

Зачем бы императрице, пусть и вдовствующей, оставлять для потомков это чернившее Елизавету обстоятельство? Она знала, что ещё один комок грязи, пущенный в невестку, окончательно скомпрометирует её в глазах не только современников, но и потомков.

Она многое предвидела, эта вдовствующая императрица...

А Елизавета ничего этого не знала — она была счастлива появлением на свет дочери, назвала её Лизонькой, поскольку никто в семье не выразил желания дать ребёнку имя. Ни Александр, ни свекровь даже не зашли к ней поглядеть на это дитя, как две капли воды похожее на Александра...

Никто не осмелился рассказать ей о сплетне, гуляющей по петербургским гостиным, никто не намекнул на усилия Марии Фёдоровны, желавшей раз и навсегда опорочить имя своей невестки.

Полтора года, брошенная мужем, в окружении лишь своих фрейлин да нянек и мамок Лизоньки, наслаждалась Елизавета счастьем материнства.

Сама шила ей кофточки и чепчики, вышивала фартучки и внимательно изучала все её пелёнки.

Полтора года она была в мире и ладу с самой собой, в мире и ладу со всем миром...

Даже отнявшая у неё мужа фаворитка теперь не была ей опасна и страшна — у неё было дитя, рождённое от мужа, у неё была великая княжна Елизавета.

Девочка росла крепкой и здоровой. Ничто не предвещало беды, ничто не вызывало беспокойства. И вдруг, в течение всего одной недели, цветущий толстый ребёнок стал хиреть и чахнуть.

Через полтора года Лизонька умерла...

Страшные мысли зароились в голове у Елизаветы. Разве возможно такое, если доктора уверили её, что всё в порядке, что девочка вырастет здоровой и прелестной, не находили у неё никаких отклонений, даже зубки прорезались без больших осложнений?

Значит, кому-то надо было, чтобы она, эта девочка, не жила? Но ведь она и не могла претендовать на трон, ещё Павел особым указом воспретил женщинам всходить на российский престол!

Кому и зачем потребовалась смерть её крошки, её ненаглядной Лизоньки?

И глаза Елизаветы обратились не к мужу — он не был способен ни на какую подлость, твёрдо верила она.