Елизавета I

   — Сомневаюсь, что она поблагодарит тебя за это предложение. Ты забыла: надо мной тяготеет подозрение в убийстве, я пользуюсь такой незавидной репутацией, что ты не желаешь выйти за меня замуж, а в глазах Марии Стюарт её вдобавок отягощает то, что я считаюсь твоим любовником. Я никогда не видел шотландскую королеву, но думаю, ей вряд ли придутся по вкусу объедки с твоего стола.

   — А по-моему, ей придётся по вкусу всё, что угодно, если это хоть на шаг приблизит её к английскому трону. Сядь, Роберт, и успокойся. Предположим, что этот вариант показался бы ей привлекательным; каков бы тогда был твой ответ?

   — Мой ответ, — холодно ответил он, — отрицательный. Тебе придётся найти другой способ избавиться от меня.

   — Но почему же? — настаивала она. — У тебя будет огромная власть, равные с ней права, а если ты сумеешь себя с ней поставить... слушай, Роберт, ты же сможешь стать королём!

   — Просто ты настолько лишила меня воли, что я предпочту сидеть возле тебя, как комнатная собачка, — ответил он. — Поищите другую кандидатуру, ваше величество, я не согласен оказать вам эту услугу.

   — Если бы ты действительно был лишён воли, Роберт, — ласково сказала она, — ты бы согласился на всё, что бы я ни предложила. И это было бы очень глупо, потому что я не намерена позволить тебе жениться на ней или на ком бы то ни было ещё. Но я могу тебя попросить некоторое время поиграть в жениха. Ты можешь сделать это для меня?

   — Поиграть? — Он уставился на неё, а потом вдруг пожал плечами. — Я не в силах тебя понять. Ты сама мне это предлагаешь, дразнишь меня, а потом заявляешь, что у меня всё равно не было выбора.

   — По зрелом размышлении ты мог бы понять, в чём дело. Но первый порыв всегда важнее взвешенного решения. Я рада, что ты отказался. Но я хочу, чтобы ты, как я уже сказала, поиграл эту роль. Я намерена предложить тебя Марии Стюарт в качестве жениха; во-первых, как ты правильно заметил, она будет оскорблена. Тогда я подслащу своё предложение множеством обещаний и в то же время встану горой против некоей другой особы в списке её женихов. Это всего лишь предположение, и жаль портить чудесный вечер разговором об интригах, но я не смогу осуществить свой план, если ты мне не поможешь.

   — А кто этот другой? — спросил Дадли, — И почему ты хочешь выдвинуть меня в качестве альтернативы ему?

   — Потому что это, может быть, единственный способ заставить её выбрать его. А кто он — пока что не важно.

   — Это задумка Сесила или твоя, госпожа? — Он помог ей встать, и она улыбнулась ему в лицо.

   — Сесилу о моих подлинных мотивах ничего не известно. Не льсти ему, этот план придуман целиком и полностью мной. Он подумает, что ты продолжаешь преследовать свои далеко идущие цели, а я напрасно тебе доверилась. Мне предстоит услышать немало предостережений: мол, если ты женишься на Марии Стюарт, твоим следующим шагом будет попытка вдвоём с ней свергнуть меня с престола. Ты должен быть к этому готов и всё вытерпеть. В ближайшие два месяца тебе предстоит многое сделать, но ты должен помнить о двух вещах. Ты не поедешь в Шотландию. И не удивляйся, если я притворюсь, будто отправляю тебя туда.

Когда охотники вернулись в Хандсон, Елизавета заявила, что она устала и нуждается в отдыхе. Прежде всего она осмотрела тушу огромного оленя, с которого лорд Хандсон обещал снять шкуру, а из головы набить для неё чучело. Затем она сменила запылённую амазонку на длинное платье из малиновой парчи, отороченное по вороту и манжетам собольим мехом, и маленький капюшон из чёрного бархата с такой же отделкой. Поскольку сальные свечи неприятно пахли, фрейлины зажгли восковые — ещё одно свидетельство того, какой роскошью её окружил кузен; затем королева отпустила свою прислугу и села за клавесин поиграть для собственного удовольствия. Когда ей требовалось подумать, она любила оставаться одна; зачастую она часами играла в пустой комнате и, казалось, была поглощена музыкой, а на самом деле её мысль работала над какой-то запутанной проблемой, распутывая нити и снова сплетая в такой узор, который был ей нужен.

Мария Стюарт отвергнет Роберта. Любая женщина, гордящаяся своей родословной и репутацией, восприняла бы такое предложение как грубое оскорбление, а ей известно от Рандольфа в Эдинбурге и Летингтона в Лондоне, что шотландская королева очень ревностно относится и к тому, и к другому. Подобно тому, как раньше Мария Стюарт пыталась представить себе Елизавету, теперь английская королева пыталась создать себе представление о своей сопернице, а её пальцы сновали по клавиатуре, рождая в безмолвии комнаты прекрасную мелодию галлиарды Херриота.