Сравнение с драмой очень подходит для правления Елизаветы, ибо ее сила была иллюзией, а иллюзия — ее силой. Как Генрих IV во Франции, она создала из себя такой образ, который принес ее стране престиж и стабильность. Благодаря постоянному вниманию ко всем деталям всего ее исполнения она заставляла всех остальных исполнителей ходить на цыпочках и сохраняла для себя роль королевы. Елизавета сделала себя необходимой для своих политиков, популярной в своем народе и вызывала вынужденное восхищение у собратьев-монархов. Хотя они могли пылать гневом к «новой Иезавели», правители Европы вынуждены были признать ее искусство, Особо поражен был папа Сикст V. «Только посмотрите, как она правит! — заявил он в 1588 г — Она всего лишь женщина и владеет всего лишь половиной острова, и все же она вызывает страх у Испании, у Франции, у Империи — у всех!» Елизавета выгодно отличалась от своих современниц: Екатерина Медичи не смогла предотвратить гражданскую войну во Франции, а Марию Стюарт выгнали из ее королевства после семи лет личного правления. Фрэнсис Бэкон сделал вывод; «Женское правление было редкостью во все времена; удачное правление еще большей редкостью, удачное и в то же время долгое правление — это уникальное явление»6
. Для правителя-женщины просто долговечность уже была громадным достижением.Но не только королева считала мудрым стремление выжить. Испанский король Филипп, как и Елизавета, правил больше сорока лет, и для него колебания тоже были политическим инструментом: когда его убеждали, что надо действовать быстро, он устало отвечала: «Я и время уладим наши дела, как сумеем»7
. Если учесть, что каждое новое правительство вначале обладает малой принудительной силой, только скромные цели были осуществимы, и многое можно сказать в защиту умелого бездействия. Грандиозные проекты, как убедился Филипп со своими тремя катастрофическими армадами против Англии, очень часто приносят горе. После 1559 г. Елизавета не предпринимала решительных политических начинаний: она сопротивлялась попыткам ее министров вовлечь ее в действие, и судьбы английских военных походов показали, что ее опасения были справедливы. Похвала Фрэнсиса Бэкона в адрес Елизаветы удивительно негативна: одобрения заслуживает то, чего она не делала, а не деяния ее. Королева была тактиком, а не стратегом — прирожденная актриса, но не драматург и не режиссер.Королева Елизавета не пыталась решить проблемы, она их просто избегала, а некоторые пережила, они просто исчезли. Остальные вернулись и преследовали ее наследника, Якова I — но это были его проблемы, а она никогда особенно не думала о том, что произойдет после ее смерти. Ее отказ заниматься проблемой преемственности, продажа королевских земель для финансирования войны, ее отказ использовать и наградить поколение Эссекса показывают, насколько ограничен был ее взгляд в будущее. Этот прагматический подход к политике стал возможен, потому что она придерживалась ограниченной концепции своей роли как королевы. Хотя Елизавета много говорила о ее долге перед Богом и заботе о своем народе, это было политическое пустословие, чтобы оправдать правление. После церковного соглашения 1559 г. она не чувствовала общественного долга сделать что-нибудь еще — не реформировала администрацию, не навела порядок в церкви, не улучшила положение бедных, не колонизировала Северную Америку, поскольку не видела причин, чтобы все это делать. Целью Елизаветы в качестве королевы было быть королевой; ее ис пользование королевской власти не было средством к достижению высших целей, это само по себе было целью. Она не согласилась бы с утверждением Филиппа II, что «монарх создастся для общества», еще менее с тем, что монархия — это «форма рабства, увенчанная короной»8
. Может быть, королева Елизавета и служила Богу, но уж никак не своему народу.1. Hurstfield J 1971
2. Adams S L 1984 Eliza enthroned? The Court, and its politics. In Haigh C A (ed.)
3. Erickson C 1983
4. Goodman G 1839
5. Greville F 1652
6. Pastor L von 1932
7. Pierson P 1975
8. Pierson P 1975 p. 43
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ
ОЧЕРК