Елизавета I Английская

Этот мятеж часто рассматривался как последнее возмущение феодальной знати, а его тщетность и провал как доказательство заката власти феодалов; эго не так. Поразительно, до какой степени восстание не было восстанием феодалов: девять десятых известных мятежников не были арендаторами вожаков (что неудивительно, так как восстание произошло далеко от центральных владений Невила и Перси), и это было в гораздо большей степени народное движение, чем принято считать. И несправедливо считать его неумелым, поскольку его руководители следовали последовательной стратегии. Графы устремились на юг небольшим маневренным отрядом, чтобы освободить Марию Стюарт из Татбери, а потом, когда ее перевезли в неприступный Ковентри, они вернулись на север, чтобы укрепить свои силы и ждать испанской помощи. Похоже, они намеревались продержаться зиму и предпринять более мощный, поддерживаемый испанцами бросок на юг весной, надеясь, как мятежники с севера всегда надеялись, что юг будет на их стороне и тоже восстанет. Но военачальники королевы были решительнее и удачливее, чем можно было ожидать: они без особого труда собрали войско и, несмотря на зиму, двинулись на север. 15 декабря графы бежали в Шотландию и, за исключением кровавого столкновения в феврале 1570 г. между армией Хадсона и арендаторами Дейкра, восстание закончилось. Но расплата за него была еще впереди.

Когда Сесил узнал, что графы бежали, он написал: «Ее Королевское Величество смогла в это время должным образом испытать все свое королевство и подданных и убедиться в их полной преданности, независимо от религии»¹³. Он был доволен тем, что восстание не распространилось на все королевство, но почивать на лаврах не приходилось. Пересекающиеся заговоры 1569 г. были крупной угрозой режиму Елизаветы, и если бы они увенчались успехом, картина елизаветинской Англии была бы совсем иной. Произошедшее восстание было чрезвычайно опасным, и если бы правительство Елизаветы допустило хоть немного мелких ошибок (например, вовремя не перевезли бы Марию), могла бы произойти катастрофа. Елизавете очень сильно повезло — хотя бы в том, что, когда восстание началось, Ленард Дейкр был в Лондоне, а восстание в Камберленде опоздало на три месяца. Остальные феодалы на севере заняли выжидательную позицию. Когда графы обратились к Дарби, он заявил о своей преданности королеве, но ничего против них прямо не предпринял; графа Камберленда нигде не было видно, и лорды Маунтигл и Уортон были столь же незаметны. Северная аристократия планировала измену и почти что совершила ее.

Сражавшиеся с мятежниками королевские войска, возглавляемые южными лордами, со своей стороны тоже были угрозой политической стабильности. Южные войска под командованием Клинтона и Уорика превратились в бандитскую оккупационную армию, при этом солдаты занимались грабежом, а военачальники требовали отдать им конфискованные земли повстанцев. Суссекс протестовал, но тщетно, и он видел, что решительное противодействие мародерству приведет только к неприятностям: «Если бы я не считал, что спокойствие моей доброй королевы превыше всего, я бы не допустил, чтобы они издавали победные клики даже на моей навозной куче или поживились хотя бы полупенсом без моего разрешения»¹⁴. Ограбление севера обогатило южную знать, а они сами стали опаснее. Дворцовые заговорщики 1569 г. тоже представляли собой угрозу. Норфолк оставался враждебным и честолюбивым: он продолжал плести интриги вокруг Марии Стюарт, как и Арундел и Ламли, и кроме того, вступил в сговор с флорентийским интриганом по имени Ридольфи. Норфолк согласился поднять восстание в Англии, если герцог Альба пришлет испанские войска из Нидерландов, но перехваченные письма привели к раскрытию заговора летом 1571 г. Хотя Елизавета этого не хотела, Норфолка пришлось казнить. Заговоры 1569–1571 гг. и восстание 1569 г. показали, что лишение магнатов милости может привести к недовольству и мятежу. Обычная тактика Елизаветы относительно знати — лучше примирение, чем противостояние — оказалась гораздо безопаснее: в 1580 г. Сесил ей сказал: «Будьте милостивы к своей знати и первым лицам в королевстве, чтобы прочнее привязать их к себе»¹⁵.