Неудивительно, что честолюбивые и отчаявшиеся связали свои надежды на продвижение с графом Эссексом, харизматическим лидером, который обладал некоторым эмоциональным влиянием на королеву. Ранее Елизавета создала систему эмоциональных обязательств, в которой политическим лидерам приходилось вести себя как любовникам, а любовники становились лидерами. Но после смерти Лестера и Хаттона она отделила власть от любовных игр: она кокетничала с Эссексом и Рэли, но принимала решения с Бакхерстом и Сесилом. Хотя королева продолжала играть в эмоциональную политику со следующим поколением, но они не получали вознаграждений; она обращалась с ними как с близкими людьми, но не слушала их советов. Ее любовь теперь политически ничего не значила. Те, кто толпился вокруг Лестера, увидели, что их ожидания не оправдываются, ибо фрак фаворита не давал его сторонникам никаких должностей. На деле по мере того как остроэмоциональные отношения между Елизаветой и Эссексом стали отдавать горечью, ходатайство графа приобретало для просителя запах смерти. После того как Эссексу не удалось получить должность прокурора для Фрэнсиса Бэкона в 1594 г., в следующем году он пытался сделать его генеральным стряпчим, но настаивал столь решительно, что королева пригрозила отдать должность кому угодно, только не Бэкону.
Партия Эссекса состояла из обедневших лордов и придворных-неудачников. Эссекс, Ратленд, Суссекс, Саутгемптон и их сторонники были по уши в долгах и в тревоге посматривали в сторону королевы в поисках финансовой поддержки. Но их претензии на выгодную должность последовательно отклонялись, кандидатам Эссекса неизменно предпочитались кандидаты Сесила. Эссекс и его союзники не могли понять, почему им не везет — они обвиняли соперников в подтасовке, сами боролись яростнее и не осознавали, что Елизавета просто изменила правила игры. Собственное положение графа держалось на аренде таможенной пошлины на сладкие вина, которую следовало возобновить осенью 1600 г. В отчаянии он писал королеве: «Через семь суток от сегодняшнего дня истекает аренда, которую я имею благодаря доброте Вашего Величества, а это хозяйство — мое основное средство к существованию и единственная возможность расплатиться с купцами, которым я должен»30
. Когда Елизавета отказала в новой аренде, она вынудила Эссекса на отчаянный поступок. 8 февраля 1601 г. он и его сторонники пошли на последнюю безрассудную попытку прорваться к политическому успеху: они решили захватить королеву и сделать ее своей заложницей — но им не удалось поднять Лондон, и переворот потерпел фиаско.Елизавета сама спровоцировала мятеж Эссекса. По мере сокращения королевских милостей усугублялся фракционный конфликт, но Елизавета отказывалась расширять круг доверенных и облагодетельствованных лиц. Честолюбивые мужчины были превращены в политических импотентов, и они отчаянно боролись за награды, на которые не было надежды. Двор из сцены, на которой блистала Глориана, превратился в грязный детский манеж для своекорыстных переростков с дурным характером. Королева и сама заметила перемену, сказав в августе 1601 г.: «Сейчас везде бродит лисья хитрость, так что вряд ли можно найти преданного и достойного человека». Плакат, ходивший по рукам в Лондоне примерно в то же время, показывает, что думали те, кто ко двору не принадлежал:
Все это было очень позорно, и за все это Елизавета могла бранить только себя.
1. Nichols J 1823
2. Loades D M 1986
3. Neale J E 1979